Оставив Франсиса отдыхать на палубе, я дождался, пока “Тикки” подплывет вплотную к катеру, и перебрался на свою яхту. Флейтист невинно сидел на носу и делал вид, что ни в чем не виноват.
— Задал храпака, да? Тоже мне, друг называется. Едва не влипли.
Я достал из каюты флейту, и заиграл так громко, как мог. Как в старые добрые времена.
У Флейтиста проснулась совесть, и он даже потащился было за своими инструментами, но я взглядом дал ему понять, что и сам справлюсь.
Звуки наполнили воздух над океаном, песок и пальмы, вплелись в солнечные лучи, и, наконец, окутали весь остров. Минуту спустя на берегу появился Эстебан. Музыка тащила его к нам. За ним шла вся остальная компания. Вид у них был что надо: сомнамбулы, да и только. Они вошли в воду, и двинулись дальше.
Потом на берег выбежала Мирель.
Я помахал ей рукой, перестав играть.
Она даже не посмотрела на la procesiуn, с брызгами вбежала в прибой, и через несколько секунд я помог ей залезть на борт. И тут же промок, но жаловаться на это вовсе не стал.
Флейтист, тактично отвернувшись, начал выводить “Тикки” в океан.
Над нами заложил вираж самолет Сент-Экса: он звал нас пить чай.
Есть, знаете, один островок, где всегда пять часов. И компания подходящая. Хотя Флейтиста постоянно норовят засунуть в чайник.
— Скажи, — попросила Мирель некоторое время спустя, — Это все — настоящее?
— Абсолютно, — сказал я.
* * *
Вот, собственно, и все. Так на “Тикки” появилась Мирель. Я обычно заманиваю к нам самых лучших людей. Их мечты открывают новые острова. А это вообще был особый случай. И она нашла такой город! Когда-нибудь потом мы подарим его всему миру, но — потом.
Насмерть перепуганного Эстебана и его людей пришлось выбросить прямо перед патрулем территориальных вод одного государства, где их давно ждали. Занимался этим проштрафившийся Флейтист.
При этом он ворчал, что именно за эти штучки меня так не любят в Гаммельне.