— Завтра выйдем к логу, — наконец нашелся он что сказать.

Глазам юноши медленно вернулось осмысленное выражение.

— Хорошо. Далеко это?

— Мили две отсюда.

— Славно. А то я уж думал, всю страну переползать. Не пробовали поближе себе залежки готовить?

— Добротное-то укрытие, парень, абы как не сделаешь. А тут и вовсе… Где гуляли-бегали, там годящиеся места и примечали. А что кидало по земле шибко, за то не с нас спрос.

— Понимаю. Может, стоит уже сейчас, ночью, в ваш лог наведаться? Если там что-нибудь не в порядке, в темноте уйти легче. Я бы пошел…

— Лежи уж, ходок, — буркнул сидящий у самого костра Сегеш. — Измотался ведь донельзя, да и рана не зажила толком.

— Пустое, сил пока довольно.

— Лежи, говорят. Да и чего там смотреть? Откуда в Мокрой Балке засада? Туда и зверь-то не любит забредать.

— Я бы все-таки проверил.

— Лежи, — твердо сказал, будто припечатал, атаман. — Нечего ноги в потемках ломать.

Шагалан усмехнулся:

— Неужели это вы обо мне так заботитесь, сир?

— О тебе. И о других. Ну как мои ребята там вправду устроились, что тогда? Не приведи господь, не разберетесь в темноте, заваруху затеете… А тебе дай волю…

Лишь давящая ватным грузом усталость помешала юноше рассмеяться.

— Крепко же я вас запугал, правоверные. И ладно, если б старался… Но воля ваша. Разбудите, когда дежурство подойдет.

Перевернулся на бок и тотчас заснул, словно провалился в бездонный звенящий мрак.

Они находились в пути пятый день. За такое время Шагалан, пожалуй, взялся бы в одиночку пересечь всю страну до западных морей. С его точки зрения, они вообще не шли, а тянулись медленней упившейся улитки. Сперва задерживал Сегеш, которого посменно тащили на плетеных носилках. Блеснула вроде бы надежда облегчить сей труд, когда отловили несколько лошадей покойных «охотников», но как отловили, так и бросили, уткнувшись в первую же топь. Вдобавок непоседливый старик вечно порывался соскочить и идти самостоятельно, бодрился, заявлял, будто вполне поправился, но тем только разбивал больное колено. Лишь на четвертый день, благодаря то ли травяным припаркам, приготовленным Шагаланом, то ли его же угрозам привязать ослушника к носилкам, атаман смог встать на ноги. И тут же выяснилось, что серьезно прибавить в скорости отряд все равно не способен — люди, измученные тюрьмой, тяжелыми, хоть и медленными, переходами, ночевками в холодном, мокром лесу, а главное — отсутствием еды, просто выдохлись. Всплыли старые болячки, кто-то сбил в чужих сапогах ноги, кто-то, наподобие Шурги, маялся грудным кашлем. Как назло, места пошли совершенно пустынные для охоты, даже Шагалан в поисках добычи немалую часть дня кружил по окрестностям. О зайцах или косулях уже не мечталось, в последнее время радовались и крохотной перепелке вроде промысленной сегодня. Разведчик обнаружил, что начал плотоядно коситься на шуршащих в листве мышей. Самому ему было не привыкать к постоянным завываниям желудка, но раньше его при этом не заботило содержание еще восьми мужиков и мальчишки. Йерса подкармливали всем отрядом, что помогало, впрочем, слабо.