— Пожар? — покосился ватажник, растирая руку, на которую неудачно завалился.

— Не-а. Даже на костер не похоже, скорее, на добрую печь.

Шурга пошмыгал носом:

— Ничего не чую. И впрямь у тебя видения начались, парень, с голодухи и не то случается. Откуда в глухомани печь?

— Понятия не имею. Но запах с той стороны взгорья. Схожу гляну, вдруг удастся чего промыслить.

— Я с тобой.

— Куда тебе, встать-то ведь сам не сможешь.

— Это я-то не смогу? Смотри… Мы народ семижильный. А тебя, удалец, одного к людям выпускать опасно, наломаешь дров — отмаливай потом.

Шагалан все же незаметно пособил товарищу подняться, поддерживал его и дальше. Так, опираясь друг на друга, странная парочка медленно взобралась на вершину холма. Наверху запах усилился настолько, что его, пусть неуверенно, распознал и Шурга. Брести под гору оказалось существенно легче, хотя лес вроде как стал погуще. Из-за плотно сомкнувшихся зарослей не сразу приметили источник дымка: древняя избушка из почерневших от времени бревен, накренившись, погрузилась в землю по самые окна, а буйно обросший дерн на крыше скрывал ее от постороннего глаза. Если бы не вяло дымящая труба, разминулись бы с этим жилищем и в сотне шагах. Ближе вряд ли — из-за домика то и дело смутно доносился ласкающий слух шум скотного двора.

— Сколько раз здесь хаживали — никогда никого не встречали, — прохрипел Шурга на ухо юноше.

— Похоже, отшельник какой-то завелся.

— Может, и отшельник. Только придется нынче святому человеку поделиться с путниками своими припасами. Хоть и не по-божески, а помирать покамест не срок.

— Что, естество в трудную минуту и веру одолевает? — хмыкнул Шагалан, в ответ получил гневный взгляд. — Шучу. Пойдем, дядюшка, навестим потихоньку живность святого отца. Ни к чему отрывать его от молитв.

Однако провернуть все втайне не удалось. Пробираясь краем леса, Шурга оступился, сдавленно кашлянул, и тотчас откуда ни возьмись из-под избушки выкатилась маленькая рыжая собачонка. От ее истошного лая должны были, пожалуй, проснуться даже повстанцы по ту сторону холма. Не прекращая брехни, собачонка подлетела ближе, но благоразумно предпочла не бросаться на незваных гостей, вертелась рядом. Хозяин дома не заставил себя ждать. Скрипнула кособокая дверь, на порог шагнул рослый мужик. Лицо и руки в густой шерсти, обильные телеса переваливались через пояс серой рясы. Покосившись на надрывающегося сторожа, мужик легко качнул в ладонях здоровенную дубину.

— А ну, выходи к свету, кого нечистый дух прислал! — крикнул низким сильным голосом.

Прятаться дальше смысла не имело, приятели, треща сучьями, выбрались из кустов. Настырная собачонка продолжала лаять, но реже, одновременно поглядывая на хозяина.