– …не понимаю, – голос бывшего кансилльера вновь зазвучал отчетливо, – причину твоего упорства. Если б я тебя не знал, я бы, пожалуй, поверил…
Шорох, скрип, сквозняк вновь добирается до щеки, лезет за воротник. Эр Август верен себе, но бороться за Эмиля некогда. Это не тот случай, когда промедление смерти подобно. Конечно, с Арлеттой Рафиано можно и нужно поговорить. Катари могла бы…
– Вы слишком привыкли ко лжи. – Тоже знакомый тон. Сейчас королева перебирает четки или теребит кисти шали. Нет, шаль здесь, прямо перед глазами. Святой Алан, прятаться и дальше невозможно! Чем дольше он стоит под дверью, тем больше уподобляется Понси возле замочной скважины, а тайна Савиньяков давно не тайна, только как начать разговор? «Ваше величество, я случайно услышал ваши последние слова и должен засвидетельствовать, что Эмиль Савиньяк – вернейший слуга Талига…» «Ваше величество, я невольно услышал часть разговора. Я клянусь, что Эмиль Савиньяк достоин…»
– Да, я пыталась лгать Алве, – грустно сказала Катари, и обнаружить себя стало невозможным. – Ему это не понравилось.
– Ты думаешь, правда ему понравится больше?
– Я не думаю, я знаю. Правда, сказанная вовремя, Рокэ нравится. О фамильном кольце Ариго он узнал своевременно.
– Но не о молодом Придде. Старшем из молодых Приддов…
О чем они?! При чем тут Спруты?!
– Вы опять путаетесь, граф.
Опять бормотанье; невозможно разобрать, невозможно уйти, не узнав все до конца, не поняв!.. Джастин Придд, любовник Ворона, убитый собственной семьей. Уж не Валентин ли это сделал?! Спас честь Повелителей Волн и стал наследником… Нет, стал наследником, прикинувшись защитником семьи. Картина! Та же подлая манера, что у Сузы-Музы… Неужели Спрут признался? Или Катари спросила Ворона, но спрашивают, когда любят и… ревнуют.
– Создатель, граф Штанцлер хочет правды! – Кажется, женщина смеялась. Этот смех Дикон слышал впервые. – Обратитесь в ведомство супрема, там ее вдосталь.
– Моя девочка, – эр Август тоже удивлен, если не испуган, – моя девочка, что такое ты говоришь?
– Ангелика Придд сохранила ваше письмо. – Снова смешок или всхлип? Ей же нельзя долго разговаривать и волноваться. – Оно досталось Манрикам. Прекрасная улика против королевы…
– Я никогда не писал Ангелике Придд.
– Вы писали ее сыну, к несчастью, от моего имени. Это стоило графу Васспарду жизни.
Что-то упало, глухо стукнув. Собеседники молчали. Навязчиво алели маки, тикали часы, колотилось обогнавшее маятник сердце.