– Ваше величество?
Россыпь бликов от хрустального шара, уже знакомый сквознячок. Святой Алан, почему засов лишь со стороны кабинета?! Дрюс-Карлион прикрывает за собой дверь, выплывает на середину будуара, приседает в реверансе. Куриная шея, покатые плечи, прическа с янтарными гребнями. Она одна! Одна! И так задержалась…
– Можете идти, сударь. Розалин, проводите герцога Окделла и позовите брата Анджело.
Сейчас или никогда! Святая или закатная тварь, она будет принадлежать Скалам. Королей и женщин нужно держать в строгости… Катари мало любви, ей нужна сила, она ее увидит. Сейчас и здесь…
Со спины. Обхватить рукой тощую шею, рывком прижать фрейлину к груди, приставить к горлу кинжал.
– Мы не договорили, ваше величество. Эта женщина сейчас умрет. Потом умрете вы и ваш ребенок… Последний Оллар, если вы хотя бы раз были честны.
– В-в-в-ва-а-а-а-а… – то ли шипит, то ли шепчет отвратительное костлявое создание; голова и плечи Дрюс-Карлион в пудре, как в муке, – …ш-ш-ш-ш-е… в-в-ве…
– Спокойно, Розалин, – велит Катари, – он не ударит. Ему хочется казаться рыцарем, а рыцари не убивают женщин. Разве что из ревности, но ты ему не нужна. Если он убьет, то меня.
– Если ты позвонишь…
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-ы-ы-ы…
– Святой Алан, да молчи ты! – Мерзко! Мерзко, но иначе нельзя, он должен взнуздать Катари. Женщины – те же лошади… – Сейчас я отодвину засов, и ты позовешь своего монаха. Только его одного… Мы поднимемся в часовню вчетвером, и он нас обвенчает.
– В-в-в-ва…
– Спокойно! – прикрикнула Катари. – Окделл ничего
Дура рванулась, ударила каблуком по колену и рванулась. Ричард качнулся, что-то то ли булькнуло, то ли простонало, фрейлина обмякла, как овечья туша, на розовый мох хлынула алая струя. Катари оттянула воротник, но осталась сидеть.
– А-э-э-э-эш…
Костлявое, истекающее кровью тело выскальзывает из рук, валится на ковер.
– Она сама виновата… Она дернулась! Это случ-ч…
Отцовский кинжал в руке. Стук сердца, стук часов, страх, стыд и глушащая их ярость.
– Ты собирался позвать монаха. Зови, он нужен. Только он и нужен…