Вдруг свет вспыхнул.

Засияли украшения особняка, что высился в стороне, наискосок от гостиницы с музыкальной комнатой. Кто-то захлопал в ладоши и одобрительно закричал.

Работа и впрямь была хороша. Мастер не упустил из виду ни одного узорного балкончика, ни одного лепного вензеля: дом стал словно драгоценность. Мрачный захолустный угол съежился, отступая глубже во мрак. Я подумал, что когда заказчики налюбуются работой, свет ослабят: иначе, при такой интенсивности, заклятие придется переписывать каждую неделю. Хозяева веселились, доносился смех; неумелая флейта выдыхала обрывки танцевальной мелодии.

Я повернулся, намереваясь идти обратно, и взгляд мой скользнул по старому дому.

Его наполовину заслоняли кроны: часть листвы серебрилась под луной, часть перенимала золото искусственного света. Картина представала печальная и осмысленная: дом доживал последние дни, а рядом праздновали новую красоту… На углу уцелевшие рамы были распахнуты. Огни особняка просвечивали комнатку насквозь. В сухом и жарком климате Рескидды не строили высоких фундаментов, в окна первых этажей можно было без труда заглянуть. Декоративный свет заклинания имел свойство выделять детали, делая мелочи видимыми издалека.

Комната не была пустой.

Я шагнул вперед, прищурился; подсветка уже гасла, минута-другая — и здание погрузится во тьму… Внутренность полуразрушенного дома все еще оберегала редкая решетка, но препятствием взгляду стать не могла. В ждущей сноса развалине нашел приют маленький бродяжка; на нищенской постели, зарывшись в тряпье, лежал ребенок, исхудавший настолько, что даже отсюда, издалека, страшно было смотреть. «Да он болен», — подумал я. Я не мог сказать, что остановило меня в первый миг, но теперь удивление мое все крепло.

В Рескидде нет бездомных.

В городе Младшей Матери хватает госпиталей, приютов и богаделен. При каждом храме обездоленному дадут жилье и работу. Оставить без помощи больного ребенка — немыслимо.

Я щелкнул пальцами.

О причинах несчастья, коли те вдруг станут мне интересны, я разузнаю позже. Представился отличный случай употребить толпу народа, занятую моей охраной, на что-то полезное… Ребенку место в госпитале, а не здесь, нельзя с этим медлить, и не звать же, право, полицейского надзирателя. В Рескидде нижние чины любят разводить волокиту не меньше, чем в Тысячебашенном, а сейчас, увы, никто не вытянется передо мною во фрунт.

Фиррат, мою богиню морового поветрия, следовало поблагодарить за отменную выучку эскорта. Я не успел опустить руку, как серебряные братья встали по обе стороны от меня, уставившись пристально, словно пара змей.