И Неле отводила глаза, и кусала губы, и не знала, воскрешать ли в душе давний ужас или вместе с Данирут представлять удивительные картины. «Может быть, есть какая-то другая Уарра, — думала она. — В одной танки и мертвецы, в другой добрые люди и чудеса».

В иное время они с Данирут не сошлись бы. Спокойная, прохладная по натуре Юцинеле тяготилась обществом нетерпеливой и шумной южанки. Острый ум четырнадцатилетней Данирут был развит превосходным образованием — невежество и суеверность Неле, поначалу забавлявшие рескидди, скоро стали ее сердить. Временная слепота заперла Данирут в больничной палате, и горянка стала для нее пусть не подругой, но милым сердцу развлечением. Дани многое знала, все, что знала, охотно рассказывала, а Неле жадно слушала, впитывая южную науку.

Объединяла их любовь к книгам — впрочем, разной природы. Юная рескидди жить не могла без чтения: она была точно озерцо, питаемое ручьем, пила книги как воду, и если чужие, искусно высказанные мысли переставали наполнять ее, Дани становилось плохо. Неле же нечасто прежде доводилось читать; все написанное, а тем паче напечатанное, она принимала за чистую правду и поражалась огромности мира. Обнаружив это, Дани забилась в судорогах от смеха, разорила постель, катаясь по ней, и потеряла подушку. Неле потом обиженно ворчала на нее, перестилая простыни. Но Данирут охотно помогала ей с незнакомыми словами риески, а горянка взамен читала ей вслух.

Когда с глаз Дани сняли повязку, Неле даже опечалилась немного: непривычной была мысль, что можно читать просто для себя. Да и не знала Неле, какую книгу спросить. Их, оказывается, были тысячи, и все разные.

— У-у-у, — мрачно сказала Данирут, с усилием моргая; глаза у нее были синие, как небо. — Читать-то мне все равно много нельзя сейчас. Тьфу ты, расстройство одно. Неле, а Неле? Давай залезем на крышу!

Горянка так и присела.

— Что? — изумленно сказала она. — Зачем?

— Утром, на рассвете, — преспокойно отвечала Дани, как будто Неле задала совсем другие вопросы. — Вечером священницы ходят, да и не видно ничего.

— Чего не видно? — хлопала глазами Неле.

— Звезду, — сказала Данирут. — Да ты ведь из Аллендора, ты и не знаешь. С той стороны окна госпиталя выходят на Великую площадь. Рядом собор, а чуть подальше — берег Джесай. На Великой площади люди в праздники собираются со всего Ожерелья, Младшая Мать читает проповедь. На площади выложена звезда Арсет, но она такая огромная, что увидеть ее можно только с высоты. Пойдем, посмотрим!

Неле сидела, открыв рот. Поглядев на нее, рескидди обидно засмеялась и пожала плечами, сообщив, что в таком случае полезет одна. Неле затревожилась за нее и ее глаза, и хотя сама не вполне еще оправилась от последствий лихорадки, решила, что лучше будет последить за отчаянной Дани.