— Ну, пожалуй, — без особого энтузиазма согласился он. — Но… Я, наверное, консерватор: с телом мне все-таки больше нравилось.

— Тебя можно понять: ты им не так уж долго пользовался, — добродушно сказал Джуффин. — Ничего, парень, Сотофа слов на ветер не бросает. Если она говорит, что все можно поправить, значит, так оно и есть.

— Спасибо, — поблагодарил туланец. — Вы, пожалуйста, не сердитесь, что я вас все время дергаю. Просто нервы расшалились… Или это уже не нервы, если тела нет?

— Это не нервы, а твой беспокойный ум, — объяснила Сотофа. — Уж он-то от тебя никуда не делся. Но, откровенно говоря, я очень хорошо понимаю и даже отчасти разделяю твои чувства. Потерпи еще немножко, ладно? — Она повернулась к леди Типе. — Что, заскучала с нами? Ничего, вот и твой звездный час настал. Объясни мне, пожалуйста: ты что, действительно накинулась на этого мальчика только потому, что он к тебе зашел?

— Не прикидывайся школьницей, Сот, — устало ответила та. — Только поэтому, конечно. Сама подумай: чужестранец, второй день в Ехо, пришел ко мне, потому что сплетен на Сумеречном Рынке наслушался — именно то, что требуется! Никто и не поинтересуется, куда он подевался. Он же не докладывал, что на хвосте у него весь Тайный Сыск да еще и ты в придачу. Заявился ко мне как раз в тот вечер, когда я планировала отправиться в порт, поискать там какого-нибудь никчемного попрошайку — из таких, кто пропадет и искать никто не станет, даже старшина портовых нищих ничего не заметит. До сих пор я всегда так поступала.

— Очень мило, — ласково сказала Сотофа. — Если уж разговор зашел: а призраки-то где? Почему никто из них не заявился с жалобой в Тайный Сыск? Ты их уничтожала?

— Если тебе интересно, именно так я и намеревалась поступать. Но ни разу не понадобилось. Ты бы видела, с каким человеческим мусором мне приходилось иметь дело! Они были пьяны в хлам, к тому же истощены до предела…

— То есть никому не удалось пережить утрату телесности, — кивнула Сотофа. — В общем, я так и думала: настойка Круканарра действует как очень грубая встряска, это я хорошо помню. И сколько же ты народу угробила? Сотню? Две?

— С тех пор как мы расстались, я сделала всего семнадцать подушек Питрахи. Я своим искусством направо и налево не торгую. Только когда вижу по-настоящему отчаявшегося человека, у которого действительно нет ничего, кроме прошлого и страстного желания его воскресить, хоть в каком-нибудь виде…

— Да-да, я уже поняла, что цели у тебя возвышенные и благородные, — нетерпеливо кивнула Сотофа. — Сколько, кстати, ты с них дерешь за свои услуги? Не то чтобы это имело значение, просто мне любопытно.