— Они ошибаются. Но она воистину представляет серьезную опасность.

— Даже сейчас? — Капитан заставил каурого жеребца идти помедленнее.

— Нет. Пока она под нашим присмотром.

— Она действительно обладает даром магии?

— Проклятой магии, сеньор! — уточнил отец Августо. — И ее возможности велики.

— Если в ней это есть, то как же вы ее сдерживаете?

— Святой ошейник не дает ей пользоваться проклятой силой. И снять его может только чистый душою клирик.

Насчет чистоты души некоторых клириков Рауль бы поспорил, но не с Инквизицией.

— Вы не верите мне? — по-птичьи склонил голову священник.

— Отчего же? Истина…

— Истина ведома только Спасителю, сын мой. Об этом в своем трактате писал еще Лучеце Визари. Святой человек. Мы лишь надеемся, что верно исполняем Его волю.

— И Инквизиция?

— Инквизиция в первую очередь. Мы не звери. — Он кротко вздохнул. — И, как и вы, ведомы долгом. Перед Ним, верой, страной и людьми.

«Вот-вот, — подумал Рауль. — Именно в такой последовательности. Да и то не всегда».

— Но Святой суд редко ошибается, — уже не столь кротко сказал отец Августо. — Ни один виновный не ушел безнаказанным.

— Боюсь, святой отец, Инквизиции придется приложить много сил, чтобы выловить еретиков, расплодившихся на этой земле.

— Все в воле Спасителя. Мятеж устроили безбожники, и их покарает огонь небесный, а не земной. Вопреки расхожему мнению — костров на всех не хватит. Иначе придется полностью вырубить леса королевства.

— Но для этой колдуньи на площади Святого Варнабы огонь припасен.

— Совершенно верно. Таких грешниц, как она, следует только сжигать.

— Если не секрет — что она совершила?