— Как их упустили передовые части? — Пабло скрипнул зубами.

— Теперь уже без разницы. — Алехандро посмотрел на восток, — К роще нам не прорваться. Там больше двадцати стрелков.

— Лопес! Муреньо! — крикнул Рауль. — Слезайте с мельницы! Мигель, снимай стрелков с крыши амбара и уводи от забора. Они не полезут сюда, пока не завалят нас ядрами. Отходите к дальней части постройки. За амбар. И рассредоточьтесь. Хосе! Возьми знамя и установи на крыше.

— Так они же по нему палить будут, сеньор.

— Лучше по нему, чем по моим людям. Шевелись.

Все бросились выполнять приказания. Лопес с напарником горохом скатились по приставной лестнице, стрелки у стены выдергивали из земли форкины и, зажав их под мышками, взвалив мушкеты на плечо, бежали на дальний рубеж обороны.

— Выстоим, мой друг? — ухмыльнулся Алехандро.

— Или ляжем. Идем. Посмотрим, что там у рощи.

За амбаром прятали лошадей. Здесь же стояла клетка, возле нее тихо молились отцы Рохос и Даниэль. Самое время для молитвы. Можно даже заранее прочесть заупокойную. Не помешает. Оба клирика изрядно побледнели. Вот уж кому не стоит попадать в руки к отступникам, так это Святой Инквизиции. Если обычных солдат просто расстреляют или заколют пиками, то облаченным в рясы священникам грозят серьезные испытания, ничем не хуже тех, что проводят отцы-дознаватели для некоторых еретиков.

Рауль пожалел, что Августе убили. Он единственный из них, кто обладал даром и мог помочь в обороне. Капитан направился к святошам, но его перехватили. Тонкая рука просунулась сквозь прутья и вцепилась в плечо, обжигая огнем.

— Сеньор! Выпустите меня! — умоляюще прошептала колдунья. — Я смогу вам помочь!

Он деликатно освободился от ее захвата:

— К чему тебе нам помогать, женщина? Они освободят тебя.

Она грустно улыбнулась и прислонилась щекой к прутьям:

— Вы были добры ко мне, сеньор. А ядра… ядра слепы. Возможно, и не придется никого освобождать. Я действительно могу вам помочь, сеньор. В Хуэскаре…

— Я знаю твою историю, — перебил ее Рауль и посмотрел на клириков. — Вы сможете отпустить эту женщину? На время?

— Нет! — отрезал отец Рохос. — Нет! Отродье Искусителя не выйдет из клети и не снимет ошейник! Она лжива и замарает нас всех тьмой!

Спорить было бесполезно, на потном лице священника смешались ненависть и страх.

— Надеюсь, вы не пожалеете о своем решении, святые отцы, — холодно процедил Рауль. — Кто-нибудь из вас, сходите, пожалуйста, вместе с Хосе. Он выдаст вам мирские платья. Рясы становятся для вас слишком опасны.

— Но это значит предать Спасителя! — прошептал еще сильнее побледневший отец Даниэль, липкими пальцами вцепившись в веревку, служившую ему поясом.