— Не всегда. Но ты-то в этом, видимо, в очередной раз преуспел. Я хотела бы узнать, что за результаты дала твоя разведка в Линдорге, если ты приказал срочно закрыть купол, хотя большая часть Совета выступила против этого?

— К сожалению, я не могу удовлетворить твою просьбу. У меня нет выбора: если ты и дальше будешь закрывать глаза на сущность своего сожителя, как закрывал их его отец на делишки его же матери, — мне придётся держать тебя в неведении. Подумай, Аниаллу, ведь он похож на неё, во многом по….

Кеан замолчал на полуслове, и уши его задвигались из стороны в сторону. Он почувствовал, что кто-то миновал магическую защиту, наложенную на вход в зал, но было слишком поздно, — незваный гость уже закрывал за собой дверь. Аниаллу с трудом сглотнула.

— Вместо того чтобы выискивать во мне черты моей матери, ты бы лучше отыскал её саму, а то она прирежет тебя безо всякого Веиндорова кинжала! — прямо от входа рявкнул Анар. Каждый раз, когда он разговаривал с Кеаном, вернее, выслушивал его, в Анаре просыпалась какая-то юношеская наглость, и следить за своим языком становилось невероятно трудно. Вот и сейчас это ему не удалось.

Он решительно шёл вперёд демонстративно не замечая предупредительных взглядов, которые бросала на него Аниаллу. Между Анаром и Верховным жрецом давно назревало крупномасштабное сражение, и Алу благодарила Аласаис за то, что она позволила ей присутствовать на поле этой битвы, чтобы вовремя разнять сцепившихся котов.

— Я ничего не ищу в тебе, — спокойно и величественно, как только что пыталась говорить с ним Алу, заявил Кеан, — сам по себе ты мало меня интересуешь. Но как хозяин кинжала, так опрометчиво доверенного тебе моей дочерью… — Он выдержал многозначительную паузу. — Согласись, что, отдавая Лоэдаарский кинжал сыну и брату убийц и предателей, который водит дружбу, пусть и с раскаявшимся, но харнианцем, кинжал, способный убить сианай и поглотить её душу — согласись, что моя дочь поступила неразумно. Это было необдуманное решение, на которое её вынудили обстоятельства и которое давно стоило бы пересмотреть. — Он даже улыбнулся, самоуверенный, как всегда, и, как всегда, произносящий вроде бы и правильные, но такие жестокие слова.

Глядя на него, Алу уже с трудом заставляла себя оставаться спокойной. Она не знала, чего ей хочется больше — разрыдаться от стыда за то, что два дорогих ей, несмотря ни на что, алая готовы из-за неё броситься друг на друга, или расцарапать мудрую Кеанову физиономию за то, что он так оскорбляет её возлюбленного.

«Значит — „необдуманное решение“? Вот уж чья бы собака рычала!» — Анар снова не сдержался и фыркнул вслух. — «Дался им всем этот нож!» — Он скосил глаза на висящий на поясе кинжал, казалось даже своей серебристой рукоятью излучающий холод и тишину забвения, и, повинуясь внезапному порыву, выхватил его из прячущих магию ножен.