— А мой отец сказал бы то же самое?

Вернулся Балдус с двумя слугами; они принесли бутылки и подносы и захлопотали, накрывая стол возле очага. Потом Тобин отослал их и наполнил чаши элем, пока Фарин нарезал ломтями мясо и сыр и, уложив все на толстые ломти хлеба, ставил поближе к огню, чтобы согреть.

— Почти как дома, так хорошо… — вздохнул Тобин, наблюдая за Фарином. — Как давно мы с тобой не сидели вдвоем у огня! А почему это ты надумал зайти именно сегодня?

— О, я давно собирался. Но как раз сегодня меня навестила очень странная особа. Некая женщина по имени Лхел, и она утверждала, что хорошо знакома с тобой. Ну да, по твоему лицу сразу видно, ты знаешь это имя.

— Лхел? Но как она здесь очутилась?!

Сердце Тобина перевернулось в груди, когда в его памяти вспыхнуло предостережение Айи. Что делать, если Лхел выдала Фарину его тайну?

Фарин почесал в затылке.

— Ну, это и есть самое странное. Она, похоже, на самом деле и не приходила… Понимаешь, я сидел в своей комнате, читал и вдруг услышал, как меня кто-то окликает по имени. Когда я обернулся, то увидел, что это маленькая женщина горного народа и она висела посреди комнаты в круге света. Я даже видел за ее спиной замок, так же отчетливо, как вижу сейчас тебя. Если честно, я даже думал, что это мне просто приснилось; но теперь понимаю, что нет.

— Но зачем она явилась к тебе?

— Представь себе, мы с ней неплохо поболтали… — Взгляд Фарина наполнился грустью. — Я не такой умный, как твой отец или Аркониэль, но все-таки я не дурак. И она не сказала мне ничего такого, о чем я уже не догадывался бы.

Тобину давным-давно хотелось рассказать Фарину всю правду, но теперь он был вынужден просто сидеть и ошеломленно ждать, когда Фарин скажет наконец, что именно поведала ему Лхел.

— Меня не было в замке, когда ты родился, — сказал капитан, наклоняясь, чтобы перевернуть ломти хлеба, лежавшие на горячих камнях. — И мне всегда казалось странным, что Риус отослал меня в такой момент с поручением, с которым прекрасно справился бы управляющий. Но я всегда думал, что этого захотела твоя мать.

— Моя мать?

— Она всегда ревновала герцога ко мне, Тобин, хотя, видит Иллиор, я не давал к тому повода.

Тобин нервно заерзал в кресле.

— Ки мне рассказал… Ну, насчет тебя и моего отца.

— Вот как, рассказал? Ну, все это было задолго до его женитьбы, но, конечно, и тайной не было. Я много раз просил перевести меня в другое место, но Риус и слышать ничего не хотел. В общем, в ту ночь я решил, что таково было ее желание — чтобы меня не было поблизости. И я вообще не задумывался об этом до дня смерти твоего отца. Я ведь тебе рассказывал, что его последние слова были о тебе, помнишь? Но я никогда не говорил тебе, что именно он сказал. Он знал, что умирает… — Фарин замолчал, чтобы откашляться. — Извини. Наверное, ты думаешь, что спустя такое время… Но для меня все это было словно вчера. С последним вздохом он прошептал мне: «Защищай мое дитя даже ценой своей жизни. Тобин должен править Скалой». Да простит меня Иллиор, но я подумал, что его ум уже помутился. Однако позже, когда я говорил об этом с Аркониэлем, по его взгляду я понял, что слова Риуса не были ошибкой. Аркониэль не стал ничего мне объяснять, он лишь спросил, готов ли я исполнить данную твоему отцу клятву, зная не больше, чем уже знал. Ты догадываешься, конечно, что я ответил.