— В жизни не слышала более приятных слов! — расхохоталась Айя, и тут же ее пронзила острая боль. — Идем, моя потрепанная Третья Ореска. Надо увидеть все собственными глазами.

Саруэль поддержала Айю с другой стороны и вдруг воскликнула:

— Смотрите! Там, в заливе!

Маленький кораблик скользил по воде, направляясь к разрушенным причалам. Его квадратный парус полыхал знакомым темно-красным цветом, и на нем отчетливо выделялся герб с изображением большого белого глаза над горизонтально лежащим полумесяцем.

Айя коснулась сердца и глаз, отдавая честь гербу.

— Похоже, Светоносный шлет нам новую весть, и весьма спешную, если сам оракул явился, чтобы доставить ее.

— Но как? Откуда он узнал? — задохнулся от изумления Аркониэль.

Айя похлопала его по руке.

— Идем, милый мальчик.

Что бы он был за оракул, если бы не видел всего этого?

Свинцовые печати с дверей тронного зала были сорваны, сами золотые двери распахнуты настежь. Войдя в зал со своей стражей, Тобин обнаружила, что огромное помещение уже набито народом. Солдаты и горожане освобождали ей дорогу в почти полном молчании, и Тобин ощущала на себе пристальные взгляды сотен глаз. Но здесь молчание людей было не таким, как в Атийоне. Сомнение и скептицизм наполняли воздух, и еще здесь витал легкий привкус угрозы. Тобин приказала своим стражам ни в коем случае не обнажать мечи, и Фарин согласился с ней, но Ки, шагавший рядом, выглядел встревоженным.

С некоторых окон были сняты ставни, и косые солнечные лучи вливались в узкие пыльные окна. Открытые жаровни по обе стороны высокого каменного трона отбрасывали красные блики на белые мраморные ступени. Там Тобин ожидала группа жрецов. Она увидела среди них и тех, кто прибыл с ней из Атийона; впереди стояла Калия, на этот раз без маски. Но ни одного волшебника Тобин не заметила. Кто-то убрал с каменного сиденья птичьи гнезда и застелил его пыльным бархатным полотнищем, — видимо, так это выглядело во времена бабушки Тобин. Но Тобин слишком нервничала, чтобы сразу сесть на трон.

Несколько мгновений она стояла на возвышении, не в силах вымолвить ни слова, вспоминая подозрение, мелькнувшее в глазах генерала Скониса. Но назад пути просто не было.

— Ки, помоги мне, — сказала она наконец и начала отстегивать ремень, на котором висели ножны с мечом. С помощью Ки она сняла накидку, латы и толстую нижнюю рубаху. Распустив державшую волосы ленту, она встряхнула головой, и волосы свободно упали по обе стороны ее лица. Потом она подозвала жрецов Эро.

— Посмотрите на меня, все вы. Потрогайте меня, убедитесь, что я женщина, и скажите об этом людям.