Но, по крайней мере, я, кажется, нащупал эту чертову проволоку, по которой мне предстоит пройти.

И это лучше, чем ничего.

116. Ифа

116. Ифа

В мифологии йоруба божество гадания, мудрости, судьбы. <…> Жрецы Ифа считались главнейшими среди других.

Перед тем, кто оказался в зимнем лесу, мир предстает облаченным в парадный фрак. Элегантный и высокомерный, как истинный денди, он черен и бел, прекрасен и равнодушен, ироничен, но вовсе не снисходителен. Скорее откровенно безжалостен.

Да, и еще он холоден.

Даже слишком холоден, на мой вкус.

После того, как мы свернули с плохо освещенного заснеженного шоссе на проселочную дорогу, я окончательно ошалел. Вот уж не подозревал, что цивилизация заканчивается в полутора десятках километров от Москвы. Но Венина горчично-желтая «Нива»-мутант, пережившая на своем веку немало личных технических микрореволюций, вопреки моим смутным опасениям, не застряла в сугробе, не забуксовала, не заглохла и вообще вела себя молодцом. Да и водитель, судя по всему, имел изрядный опыт ночных марш-бросков по зимнему лесу. И все же я не слишком верил в благополучный исход нашей экспедиции до тех пор, пока мы наконец не въехали в дачный поселок и почти сразу же остановились у высокого деревянного забора.

– Моя хата – с краю, – гордо сообщил Веня, по-хозяйски гремя ключами. – И сейчас будет нам счастье.

Я, честно говоря, сомневался, что оное счастье наступит раньше чем через час-полтора. Наверняка нам придется топить печку, и хорошо еще, если дрова лежат в сенях, а не погребены под одним из сугробов.

Однако действительность оказалась добрее. Ворота – нараспашку. Окна двухэтажного бревенчатого дома мерцали тусклым светом, дверь была заперта изнутри на щеколду, а открыл ее нам приземистый буйнобородый дедок, морщинистый, как печеное яблочко, источающий сивушные ароматы, но весьма бодрый, даже жизнерадостный – ходячая реклама деревенского самогона, да и только.

– Печку растопил, лампочку вкрутил, – деловито доложил он. – Там еще окно было битое, так я его фанерой заколотил, чтобы вам не надуло.

– Месяц назад все окна вроде были целы, – меланхолично заметил Вениамин. – Ну да ладно, хорошо хоть дом не спалили… С наступающим, Ван Саныч, спасибо, что не похерили мою просьбу. И я вашу не похерил, все по справедливости.

Он вручил старику туго набитый пакет; характерное позвякивание позволяло надеяться, что диапазон телесных ароматов Ван Саныча этой ночью будет существенно расширен и обогащен новыми нюансами.