— Да, я Дерини, — прошептал он. — Но клянусь, что ко злу, приключившемуся с вами, не имею никакого отношения. Я не из числа тех свиней, которые пытались убить нас только что. Вы должны поверить мне.

— Кто ты? Как ты можешь быть Дерини? — удалось выдавить из себя Тавису. — Я проверял тебя! Сразу после того как ты поступил, когда лошадь ударила тебя, я тебя исцелял! Готов поклясться, ты не был Дерини!

— Меня послали охранять принцев и наблюдать за вами, — Девин заторопился, чувствуя растущее желание Тависа проникнуть в его разум и зная, что не должен этого допустить. Частью сознания он приказал Джейсону придвинуть одну из рук, поддерживавших его спину, ближе к стреле. — Поверьте, Тавис, я не из числа этих бандитов и не из мясников, которые отрубили вам кисть. Я друг…

— Ты обманул нас…

— Так было нужно, — ответил Девин, он намеренно тянул время, проверяя, все ли сделал, чтобы после разрушения защит по его мозгу ничего нельзя было прочесть. — Не будь меня здесь, никто не предупредил бы вас о нападении. А стрела, которая отправляет меня в могилу, поразила бы Райса-Майкла.

— Ты лжешь, — негодовал Тавис. — Я уверен, что ты лжешь! Кто послал тебя? Зачем ты явился?

Тавис изо всех сил стремился проникнуть в его разум, всякий раз пасуя перед защитами, даже тогда, когда его рука и обрубок сжимали виски Девина. Защиты стояли, но Девин знал, что выдержит не долго.

В Твои руки, Господи, — зазвучала в его мозгу последняя молитва. И он заставил руку Джейсона тронуть стрелу.

Зазубренное острие сдвинулось, но боли он не ощутил, только теплоту, разлившуюся в животе, и пульсацию крови, заполнявшей все его тело.

Он беззвучно вскрикнул, взор его туманился, по лицу Тависа было видно — Целитель понимает происходящее и пытается бороться. Но его живительная энергия уже ничем не могла помочь Девину. Он снова закрыл глаза и в последний раз обратился к тому, кто сидел в комнате Совета и тщетно пытался передать свою энергию по затухающей связи.

Времени, отпущенного Девину, оставалось только на то, чтобы почувствовать эту заботу и в очередной раз удивиться, как епископ Элистер похож на его деда Камбера.

А потом прикосновение самого Камбера пронзило все его существо и окутало любовью.

Его дед в слезах простирал к нему руки. А потом было нечто, наполненное ослепляющим, невыразимо прекрасным светом, смешавшим в себе все краски времени.

Тавис осознал понял, что раненый умирает, и хотел прочесть хотя бы последние вспышки сознания, но вдруг испуганно вскрикнул и в панике отпрянул. Менее всего ожидал он столкновения со святым Камбером. Очень скоро Целитель оправился от шока, но было поздно. Девин скончался, его память умерла вместе с ним. Уничтожение воспоминаний было исполнено безупречно.