На третьей неделе поста Уллиема припугнули и заставили снять свою кандидатуру, но его голоса перешли к Дермоту и Ориссу. В течение шести длинных дней и двенадцати напрасных голосований за Хьюбертом, Дермотом и Ориссом оставалось по пять голосов.

В ночь накануне Рождества Камбер и Джорем молились в маленькой часовне в покоях, где Камбер жил еще канцлером. Ансель уже ушел спать в соседнюю комнату. В заключение ночных молитв отец и сын замкнулись в глубоком контакте. Легкий стук в наружную дверь прервал медитацию, и они удивленно посмотрели друг на друга.

— Мы кого-то ждем? — проворчал Камбер.

Поднявшись и направляясь к двери, Джорем пожал плечами.

— Слишком поздно. Вечерняя месса окончилась.

Камбер остался в часовне и вновь опустился на колени, но мысленно следовал за сыном. Джорем подошел к двери, проверил, кто за ней, и с удивлением обнаружил, что у двоих из пришедших есть защиты. Дверь распахнулась, и Джорем, а через него и Камбер, узнали четырех епископов — Ниеллана, Кая, Дермота и Орисса. Уловив посланное ему удивление сына, Камбер распорядился впустить посетителей, затем на мгновение повернулся к маленькому алтарю, прочел короткую молитву, перекрестился и поднялся на ноги. Четверо вошли в гостиную и встали у камина.

— Добрый вечер, милорды, — тепло приветствовал их Камбер, подходя. — Джорем, принеси, пожалуйста, стулья для наших гостей. Господа, я боюсь, что удобства не ахти какие, но все наше гостеприимство в вашем распоряжении. Садитесь, пожалуйста.

Пока гости рассаживались по креслам и стульям, которые принес Джорем, Камбер попытался проникнуть в их сознания. От Ниеллана и Кая он ничего не узнал, кроме легкой скрытой нерешительности Кая, во власти которой тот пребывал после своего удаления из Королевского совета. Орисс казался просто испуганным, но умело обуздывал свои страхи. Дермот выглядел покорным исполнителем чего-то. Камбер не мог понять, чего, и в присутствии Ниеллана и Кая не решался читать глубже.

— Спасибо, Джорем, — сказал Камбер, усаживаясь на принесенный Джоремом сундук, так как остальные места были уже заняты. — Итак. Чем обязан, милорды? Мне попросить Джорема уйти? Судя по позднему часу, у вас какое-то важное дело?

Орисс, который по возрасту и положению должен был быть предводителем, сцепил пальцы, собираясь с духом, но потом шумно вздохнул.

— Лучше вы, Ниеллан. Я не могу.

Вздохнув, епископ-Дерини поднял бровь, посмотрел на Орисса, потом поджал губы и повернулся к Камберу.

— Думаю, отец Джорем может остаться, — он кивнул Джорему, стоявшему за спиной отца безмолвной серой тенью. — Скажите, Элистер, не можете ли вы выставить защиту этой комнаты без лишней суеты и не пугая наших коллег-людей?