Валентина изобразила изумление, скрывшее ее отчаяние. Человек, которого она любила во всех его многочисленных жизнях, снова попал в беду.

Кайлех повернул голову и сказал через плечо:

— Я рад, что вы наконец встретились со мной, ваше величество. — Слова «со мной» были произнесены с особым ударением, только Валентина могла понять, о чем идет речь. — Мы еще увидимся, — сказал Уил ей одной.

— О, конечно, увидитесь, — вмешался Селимус. — Я буду настаивать, чтобы моя жена присутствовала на казни.

Валентина заметила промелькнувшую на лице Кайлеха грустную улыбку, но не поняла ее. Не обращая ни на кого внимания, королева повернулась к Селимусу, едва закрылась дверь.

— Как вы смеете?

— Валентина, пожалуйста, — взмолился он, — я приехал с чисто романтическими побуждениями. Мой канцлер дал хороший совет. И вашему, и моему народу будет приятно увидеть нас вместе. Его идея состоит в том, что я должен предложить вам эскорт, который будет сопровождать нас во время символического путешествия по нашим двум королевствам. Знаю, что должен был предупредить о своем прибытии заранее, но меня настолько вдохновил этот план, что я поспешил сюда, чтобы застать вас до отъезда из Веррила. Мои мастера постарались и изготовили специальную карету, украшенную нашим новым гербом. На нем, милая Валентина, цвета Бриавеля и Моргравии объединены воедино, и, нет, они не находятся в дисгармонии. Пурпурный, изумрудный и фиолетовый так красиво сочетаются; похоже, нам давно нужно было объединиться. — Слова лились из него потоком.

Валентина была озадачена энтузиазмом Селимуса. Она понимала, что идея сама по себе неплохая, и доставит немало удовольствия людям, но не любила сюрпризов, неожиданно сваливающихся на голову, не говоря уже о том, что преподнесены они ненавистным королем Моргравии.

Она обещала себе один день. Последний день, когда сможет погоревать о том, что теряет навсегда. И последнюю ночь, чтобы с любовью вспомнить прикосновения Ромена, Кайлеха… Уила Тирска. Селимус сейчас отбирает у нее даже это.

— Как вы намерены поступить с Кайлехом?

— Еще не решил. Я заберу его с собой в Стоунхарт.

— Надеюсь, вы имеете в виду не суд или казнь? — поинтересовалась она, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Он не должен снова умереть. Она не может потерять Кайлеха, как когда-то потеряла Ромена. — Я не понимаю, почему он должен умереть?

— Меня огорчает, что вы задаете такие вопросы, Валентина, — спокойно, но со своей обычной снисходительной усмешкой ответил Селимус.

— Вы сами говорили, что заключили с ним мирный договор.