Уил встревожился.

— Значит, мои дела плохи? — спросил он.

— Лекарь говорит, что ты по меньшей мере пару дней не сможешь двигаться.

— И все это время буду в полной твоей власти, — промолвил Уил, удивляясь самому себе.

Он обожал женщин, но в их обществе всегда чувствовал себя скованно и подчас от смущения не мог связать двух слов. Например, в присутствии Валентины его охватил трепет, к горлу подступил комок; он так растерялся, что с трудом отвечал на ее вопросы. А сейчас спокойно лежал в постели красивой женщины и непринужденно с ней болтал. Оказывается, вместе с телом Ромена к нему перешло и умение легко общаться с прекрасным полом.

— О чем задумался? — спросила Арлин и, выжав полотняную салфетку над тазиком с холодной водой, положила ее на лоб больному.

Выражение ее лица заметно смягчилось.

— Думаю о том, что очень дурно поступил с тобой.

Арлин внимательно посмотрела на него.

— Ты очень обидел меня, Ромен.

Уил взял ее руку и прижал к своей груди.

— Знаю, и хочу тебе все объяснить.

— Не сейчас. — Арлин взяла со столика чашку с какой-то жидкостью и поднесла к губам Уила. — Тебе нельзя волноваться, так сказал лекарь. Выпей настой.

Уил сделал глоток и поморщился от отвращения.

— А теперь спи, — улыбнувшись, сказала Арлин.

— Как я здесь очутился? — спросил сквозь дрему Уил.

— К моему порогу тебя притащила огромная черная собака, — ответила, качая головой, Арлин.

Уил тихо засмеялся, не открывая глаз.

— Ее зовут Нейв.

— Да хоть Король Селимус, мне до нее дела нет, — проворчала Арлин. — В дом я ее не впустила. Сидит на улице.