Гэп с отчаянием пытался вспомнить какой-нибудь культ, правила которого помогли бы ему отказаться от распивания чая, но всё же скрепя сердце принял гостеприимное предложение, стараясь не выказать отвращения.

— Тохте! — Великан радостно улыбнулся и проворно зашагал через разбросанные вещи к камину, одновременно жестами предлагая своему гостю устраиваться поудобней. Юноша с сомнением оглядел захламлённый пол.

Пока Гигер занимался приготовлением чая, Гэп вернулся к изучению обстановки. На одной из стен висела карта какой-то незнакомой ему страны; возле другой расположилось множество деревянных копий — к некоторым были привязаны рыболовные лески, — несколько ножей, стрел и даже коса.

Внимание юноши привлёк мешок на полу со сваленными в него трубками. Их там было не меньше двух дюжин самых разнообразных цветов и форм. Жестами оруженосец спросил великана, курит ли он, и нисколько не удивился, получив отрицательный ответ.

Через минуту, к облегчению Гэпа, старый чайник с треском раскололся, и его содержимое шипя разлетелось в разные стороны, поднимая столб коричневого дыма. Великан выругался, потом немного подумал, пожал плечами и предложил юноше следовать за ним в другую комнату, показывая на рот и похлопывая себя по животу.

Оруженосец неохотно пошёл, со страхом предчувствуя, что ему предстоит увидеть или ещё хуже — съесть. Тем не менее комната оказалась сравнительно чистой, и пахло здесь очень даже хорошо.

Еда? Настоящая, приготовленная пища! Как давно он не ел?.. Живот скрутило, и у юноши потекли слюнки, словно у бешеной собаки.

Пол был недавно устлан пахучим сушёным камышом, а достаточно простая обстановка протёрта от пыли. Вдоль стен висели отполированные пчелиным воском полки, на которых красовались аккуратно сложенная посуда и столовые приборы.

Гэпа заинтересовало, зачем великану столько посуды и прочих вещей, если он живёт один. Но как спросить об этом, придумать не мог.

В любом случае, сейчас его больше волновало то, что было разложено не столе. Выпучив от удивления глаза, он рассматривал неимоверное количество пищи, которой на неделю хватило бы всей его семье. В середине стола стоял огромный бронзовый горшок с витиеватыми ручками и серебряным черпаком внутри, от него поднимались завитки пара. В горшке оказалось рагу из оленины, грибов, различных специй, ячменя и даже приперченного вина. Рядом лежали три длинных буханки хлеба, горячих, словно их только что испекли. Тут же стояла недавно откупоренная амфора с вином из бузины, не меньше галлона; а вокруг расположились миски и тарелки со сметаной, малиновым джемом и самыми разными сортами сыра.