Переворот, свершившийся в их душах, не поддавался описанию — да и пониманию тоже. Сильней всего изменился Эппа. При виде Великандии его погасшие, слезящиеся глаза просветлели; теперь они ярко сияли — да так и стреляли во все стороны, пытаясь ничего не упустить. Обычно болезненное лицо старика озарилось светом жизни; с губ, прежде искаженных немощью, не сходила улыбка. Казалось, чем дальше, тем больше у него появляется сил; сбросив десяток-другой лет, он словно черпал энергию из воздуха.

Это не ускользнуло от внимания Нибулуса, и однажды пеладан заметил:

— Как дела, дружище? Хорошо выглядишь. Неужто весна в голову ударила?

Еще никто не слышал, чтобы Эппа так радостно смеялся.

— Не знаю. Все может быть. Я будто лет на сорок помолодел!

— Правда? А что Мелхас? Готовишься?

Жрец лишь отмахнулся, улыбаясь красоте вокруг.

Даже Паулус, всей душой ненавидевший хульдров, изменился. Обычно хмурый взгляд его шарил вокруг, единственный глаз жадно загорался при каждом треске ветки, от любого шороха в кустах. Наёмник напрягся, готовый в любой момент кинуться на добычу, как лиса, попавшая в курятник. Очутиться в краю, полном хульдров, да ещё с мощным мечом в руке! Это был предел его мечтаний.

(Возможно, он не так уж сильно отличался от остальных.)

Но удивительнее всего это место подействовало на Лесовика. Сын природы брел в глубоком трансе, лишившись дара речи. Блестящие зелено-карие глаза явно скрывали невыразимую бурю чувств, бушующую в его душе.

* * *

Они шагали с рассвета до заката без тени усталости. И без остановок: ведь на каждом шагу их ждали новые впечатления — новые, ласкающие глаз чудеса. И все же отряд почти не продвинулся на север: путники то и дело отвлекались и сходили с тропы.

Первый долгий день в Великандии уже подходил к концу, а рвения двигаться идти не убавилось. Солнце, утопая в пламенеющем закате, окрасило снежные пики гор на востоке в персиковые и бледно-лиловые тона; сказочные сумерки манили новыми чудесами.

Катти, единственный, кто бывал здесь раньше, не разделял общего восторга. Если не объявить привал, они скорее всего так и будут шагать до завтрашнего утра, не приближаясь к цели. Он прекрасно понимал, что чувствуют остальные — ведь когда-то давно и сам это пережил — и решил им подыграть.

— Ух ты! Смотрите, какая полянка! Так и тянет полюбоваться игрой лунного света на глади озерка неподалеку...

Предложение прошло на ура, и путники расположились на прохладной траве, разглядывая вышеупомянутую игру лунного света. Вскоре оружие, заплечные мешки и одежду сложили на землю, а путники наконец угомонились.