– Слушаю, княже.
Рорк повернулся, шагнул к крыльцу. Словенская челядь склонялась перед ним, у многих в глазах страх. У некоторых шевелятся в беззвучной мольбе губы – не иначе, читают наговоры против нежити. Его враг мертв, а радости нет. Слова Ольстина «Слушаю, княже» наполнили сердце сына Рутгера странной тоской.
Старый слуга дедов и пестун княжеский Ольстин был одним из первых, кто пришел к Рорку, выбрав его сторону в этом противоборстве. И теперь признал его князем при теле прежнего господина, которому служил преданно, да что там служил – который на руках его вырос. Но не укрылось от Рорка, что в глазах Ольстина был тот же холод, который спрятался и в глазах прочей челяди.
Не выдержал Рорк, вернулся к телу. Неужто и в самом деле превысил Боживой меру злодейств, если постигла его такая кончина? Впервые в жизни, глядя на тело поверженного врага, Рорк не ощущал радости. Скорби, впрочем, тоже. В душе осталась только пустота – и мысли о ней.
– Дай меч, – велел Рорк одному из воинов. Тот с готовностью обнажил оружие, подал князю рукоятью вперед. Рорк склонился над телом чуя и вложил меч ему в руки. Варяги, столпившиеся во дворе, ответили одобрительным шепотом.
– Княже!
Это Куява. Оказалось, молодой воевода уже до Рорка побывал в тереме.
– Видел ее?
– Видел, – лицо Куява было таково, что Рорк пал духом. – В бреду она. Может, и не выживет. Боживой ее убить пытался.
– Знахарей зови! Я Хельгеру скажу, он врачевать умеет.
– Волхвы уже при ней, да женки-травницы. Одного Световида нигде не сыщут. Сбег, говорят, – Куява с трудом пытался удержать рвущиеся из груди рыдания. – А коли помрет, княже?
– Не говори так. Не хочу об этом слышать.
– А обещание свое помнишь, которое мне дал? – Куява схватил сына Рутгера за локоть.
– Помню. Но и княжну надо будет спросить.
– Она не откажет, – странным голосом сказал Куява.
– С чего так уверен?
– Чревата она…
Рорк вздрогнул. Странная судорога прошла по телу, сошлась жаркими волнами в груди.
Теперь уже он схватил Куяву за руки, заглянул в глаза взволнованно.
– В тягости? От кого?