— Да нет же, Михаил, — главное!
— Никто, увы, не выжил. Сами видите — одни угли!
— А может быть, у вас есть случайный очевидец, Михаил?
— Конечно! У нас есть совершенно случайный очевидец, Тамара! Представьтесь!
— Светлана Николаевна я, уборщица вон из той телестудии…
— Канала «Блеск»?
— Ага, его! У меня тут брат работает, на кладбище. За могилками, значит, приглядывает. Ну я, значит, как освободилась, так и к нему, проведать. Только он мне навстречу, а там, за деревьями, вдруг как полыхнет! Етит, думаю… ыч, простите, бога ради!
— Ничего-ничего!
— Глядь — а там горит что-то, столб огня, значит, прям до неба. А что горит — в тумане-то не видать! Я уж грешным делом подумала, что «Блеск» наш, пфу-пфу-пфу! Как мы, значит, кинулись с братом сюда, он пожарным звонит, вызвать, значит. А тут вдруг из дыма — раз! — какие-то птицы, не птицы… Грома-а-адные! И в сторону башни! Не разглядела я, кого ж в таком тумане разглядишь?
— И брат видел?
— Так обязательно! Ящеры, говорит, летающие!
— Значит, ваш брат разглядел их лучше вас?
— Да он и помоложе, и дальнозоркость у него, а я близорукая. Наверно, разглядел, раз говорит. Он брехать зря не станет, не из таких.
— И что они делали на башне?
— Да кто их знает, окаянных? Саму башню-то не видать уже было — и темно, и туман… Только полоски от освещения, да и то еле видимые…
— Вам спасибо, Светлана… э-э-э… Николаевна, а я снова на связи. Тамара?..
— И кто их знает — птицы, ящеры?.. — задумчиво бормоча, уходила прочь Светлана Николаевна, в сердцах плюнув напоследок себе под ноги: — Все одно — чертовщину развели, демократы клятые!