В лагерь перенеслись еще три разъяренных мага. Один сообщил, что пираты требуют повышения платы — а иначе они больше не похитят ни единого Странника. Второй желал знать, отчего это драконы умышленно посбрасывали его Странников в сугробы в дне пути от того дракона, которому полагалось охранять штуковины. Третий явился с претензиями по поводу полнейшего отсутствия рабынь в Эмиратах.

— Странники рассчитывали, что там будут рабыни! — заявил он. — Теперь они говорят, что будут на меня жаловаться!

— Ну и откуда же они узнали, на что им рассчитывать? — устало поинтересовался Дерк. — Если, конечно, вы сами им чего-нибудь не сказали.

— Наслушались от прошлогодних туристов! — защищаясь, заявил волшебник. — Я мог, конечно, обронить парочку намеков, но они уже знали, что я имею в виду.

— Я поговорю с Кверидой, — пообещал Дерк.

Он отправил в университет дневную сову с посланием, в котором изложил всё это, а заодно без особой надежды поинтересовался, не придумала ли Кверида, как решить вопрос с явлением бога. Когда же Дерк вернулся в лагерь после серьезного разговора с пиратами и спора с драконами, то обнаружил — как, впрочем, он почти ожидал, — что сова уже вернулась и принесла записку, написанную даже не самой Кверидой, а кем-то другим. Записка гласила, что Кверида сейчас очень-очень занята и свяжется с ним позднее. Дерк помрачнел, но понял, что ему остается лишь смириться с фактом: Кверида ему помогать не хочет.

Дерк устал, очень устал. Теперь у него не оставалось свободного времени — ни минутки, потому что приходилось постоянно носиться в Деркхольм. В Цитадель ежедневно прибывало не менее двух партий Странников, чтобы схватиться с Темным Властелином и столкнуть его в бездонную пропасть. А на следующий день после сражений их набиралось аж до семи. Дерку уже осточертело валиться навзничь в свой ров, но у него просто не хватало времени изобрести и внедрить другой способ собственного убиения.

Грифоны тоже устали, а Красавчик заскучал. Ему так приелось участие в Дикой Охоте, что он начал уводить собак в неправильном направлении. Дон жутко из-за этого психовал — даже больше, чем принц Талитан из-за опустевших городов. Но Дерк его не винил: в конце концов, Дон слишком юн, чтобы взваливать на себя такую ответственность. Дерк отправил вместо него на Охоту Калетту, а окончательно павший духом Дон согласился еще раз попытаться поучаствовать в битве.

Потом гуси подсунули вместо себя шестерых свиней и исчезли. Калетта была в ярости. Да и не только она. Теперь в лагере у всех под ногами постоянно путались шесть растерянных свинок. Стоило Дерку споткнуться о Завитушку, как в нем просыпались кровожадные чувства: авось эти гадские гуси вернутся домой и там их съедят гномы! Но когда он прилетал в Деркхольм, чтобы в очередной раз свалиться в бездонную яму с огнем, всегда оказывалось, что ни один гусь так там и не появился. А вот гномов все прибавлялось. Похоже, Чешуй завернул сюда почти всех. Дерк искренне попытался найти в происходящем хоть что-то хорошее. И кое-что вправду нашлось. Логово Кита было забито сокровищами. Старина Джордж за прошедшее время наловчился и превратился в очень убедительного призрака. А демон, как и обещал, являлся перед каждой финальной сценой и пугал Странников. Дерк до сих пор не мог понять, зачем же он это делает. Но он уже начал испытывать некоторую благодарность к демону.