— Отец? — Дьюранд почти всерьез ожидал, что следующими на этом месте окажутся мать, король и половина Баррстон-Уоллс в придачу.

— Ты же мог и вовсе убиться, — проговорил барон Хрок.

Дьюранд попытался нашарить хоть что-то в том тумане, что заволакивал все его мысли и воспоминания.

— Видеть не мог, — с трудом прохрипел он. И это отчасти было правдой. Однако уже сами эти слова вытянули из тумана какие-то обрывки воспоминаний. Он снова чувствовал тяжесть лежащего поперек седла человека — Ламорика. Он-то думал, что вывез его в безопасность, а оказывается…

Несмотря на жуткую боль, Дьюранд попытался оглядеться по сторонам. Дыхание перехватило, но Дьюранд выдавил из себя невнятный хрип, который задумывался, как вопрос:

— Его светлость?

Барон Хрок отвел глаза.

— Пойду приведу кого-нибудь из этих лекарей, — промолвил он и исчез.

На Дьюранда нахлынул страх.

— Что с?..

Хатчин снова склонился над ним.

— Ламорик тут, рядом. Если протянешь руку — как раз до него дотронешься. Он настоял, чтобы его положили именно тут. Бедолаге здорово зашибло голову, но в целом, подозреваю, он отделался легче тебя. Когда Ламорик упал, ваш славный капитан его вытащил.

Дьюранд весь обмяк, задыхаясь. Воспоминания поднимались в нем, точно лед из глубины вод: осада, вылазка за ворота, скачка через рыночную площадь с отрядом акконельцев.

— Что я… с собой сделал?

— Говорят, ты упал с коня, — пояснил Хатчин. — Расшибся о камни мостовой.

— Упал? — хмыкнул Дьюранд. Как он мог упасть? Ведь он чуть не убился — и чуть не убил того, кого пытался спасти.

— Ну да не важно, — промолвил Хатчин.

— Вот именно, — согласился Берхард. — Не важно. Мы покончили с мятежом Радомора. Поделом мерзавцу, пусть он двадцать раз герой Хэллоудауна.

Откуда-то со стороны Ламорика донесся стон. Хатчин понизил голос:

— Саллоухит с Хонфельсом ударили по слабому флангу Радомора, да так крепко, что перебили почти всех его командиров. Мы с отцом скакали под знаменем молодого Хонфельса, а вокруг нас — люди из Коля.