Мне надо быть рядом с ними. А для этого надо сначала вырваться из клетки.

Оставшись без присмотра, я вопреки запретам и угрозам бросился на улицу. Почти как вампир, бесшумный и невесомый, сбежал вниз по лестнице на первый этаж и кинулся в узкую прихожую. Не смогу открыть дверь, так пройду насквозь. К новым трюкам мне не привыкать, как-нибудь уж приспособлюсь.

Перед выходом воздух внезапно уплотнился и, едва я коснулся дверной ручки, как меня отшвырнуло назад. На зависть всем акробатам я сделал сальто до потолка и грузно приземлился, словно находился в привычном человеческом теле. Этот дьявольский коммерсант всё предусмотрел!

Опустошённый, я поднялся со свернувшейся ковровой дорожки.

Старик был прав. Я — никто. Ничто.

Я… Я…

Застыл бесцветной фотографией в этом мире.

Глава 19 Девушка и смерть

Глава 19 Девушка и смерть

В поисках выхода я обошёл дом вдоль и поперёк. Разумеется, напрасно. Продавец душ был не настолько глуп, чтобы оставить хоть малейшую лазейку. При моём приближении двери и окна встречали меня грозной вибрацией в воздухе.

В сравнении с особняком де Ришандруа дом был небольшой, всего два этажа и мансарда. Без излишеств вроде курительной, бильярдной или бального зала. Мебель выглядела добротной, дорогой, но до такой степени скучной и банальной, будто мастеру слово «фантазия» было вовсе неизвестно, а уж его понятие тем более. Не было обожаемых Элен консолей и зеркал. Немногочисленные вещи находились строго на своих местах. Опять же, не было абсолютно ничего лишнего, даже на каминах, сборниках всевозможных безделушек, стояли только часы. Шарлотт бы почла за счастье работать здесь: смахивать пыль толком не с чего и не стоит волноваться за судьбу каждой хрупкой статуэтки.

Однако чувствовалось, что хозяин не бедствовал и не проигрывался в карты. Всё его имущество приобреталось исключительно с практической целью. Часы показывают время, в кресле можно сидеть. Зеркало в гостиной не нужно — в него никто не будет смотреться, и так далее. Поразительно, как такой экономный человек по собственной воле выложил круглую сумму за призрака. Это ж надо умом тронуться.

Из слуг я заметил только женщину непонятного возраста, на коленях мывшую пол в коридоре, и кухарку, с упоением разделывавшую птицу. Естественно, я не стал показываться им на глаза. Они, верно, не в курсе причуды своего хозяина. Ещё крик на весь дом поднимут, а виноват буду только я.

От отчаяния в голове вертелись самые смелые идеи. Например, подойти к покупателю и напрямую сказать ему, что я не намерен здесь оставаться, и что у меня есть покровители, готовые компенсировать материальный убыток. По теории всё получалось складно, но идеальной её нельзя было назвать. С какой стати мне, заурядному учителю, должны верить? Да и покупатель, чьё имя до сих пор было для меня загадкой, не отличался мягкосердечностью. Его даже слёзы Катрин не разжалобили, обо мне и говорить нечего. И выбирал он нас с неслыханной циничностью, разве что зубы не проверял. Другая идея была ещё более дерзкой. Рассказать, что меня подозревают в убийстве и предложить просмотреть газеты, если возникнут сомнения в моих словах. Такой подарок не нужен благовоспитанной девице, и от меня непременно захотят избавиться… Тогда придётся вернуться в злосчастный флакон до тех пор, пока меня по двойной цене не купит какой-нибудь любитель редкостей. Дрянной план, я только озолочу продавца душ.