Но камень больше не казался мутным. Он стал прозрачным и сиял, как огромный сапфир!

Повинуясь не оформившейся полностью мысли о том, что новая загадка как-то связана с перемещающимися по кораблю игрушками, Кентон взял накидку и набросил ее на плечи. Держа меч в руке, он открыл дальнюю дверь, затем запер ее за собой и, подойдя к покрову, накинутому на корабль, отбросил его в сторону.

И тут же отпрянул, чувствуя, как заколотилось сердце.

Теперь на палубе остались всего две фигурки — барабанщик, упавший на черную половину, сжимающий голову руками, и девушка на белой половине, перегнувшаяся через борт и смотрящая на гребцов!

Кентон выключил свет и замер в ожидании.

Проходили минуты. С улицы сквозь занавески на окнах проникал свет, бросая отблески на корпус корабля. Слышались приглушенные звуки автомобильного движения, подчеркиваемые гудением клаксонов и кашлем автомобильных глушителей, — знакомый голос Нью-Йорка.

Что это за свечение окутало корабль? И куда делись звуки машин?

Комната наполнялась тишиной, как вода наполняет сосуд. И вот тишину нарушил звук — шум волн, мерный, мягкий. Звук лег на его веки, наполняя их сном, смежая их. Кентон с усилием приоткрыл глаза.

Перед ним простирался густой туман. Внутри этого тумана находился корабль: весла неподвижны, парус наполовину наполнен ветром. Острый нос рассекает бирюзовые волны с барашками гребней.

Приближающееся море поглотило половину комнаты. Та ее часть, в которой он стоял, была на много футов выше волн. Палуба корабля оказалась на уровне его ног.

Корабль подплывал ближе. Кентон удивился, что не слышит ни завываний ветра, ни грохота бури. Ни звука, кроме мерного рокота волн.

Отступая, он почувствовал, как уперся спиной в противоположную стену. Перед ним был скрытый туманом мир, и корабль находился в его центре.

Кентон прыгнул прямо на палубу.

И тогда на него обрушились ветры, визжа и воя, и вновь он слышал их, но не чувствовал. И вдруг грохот прекратился.

Ноги Кентона коснулись твердой поверхности.

Он стоял на палубе из слоновой кости лицом к розовой каюте, где на ветвях небольших деревьев сидели воркующие голуби с алыми клювами и лапами цвета киновари. Между ним и дверью каюты стояла девушка, и в ее ясных карих глазах светилось удивление и такое же неверие, которое он заметил в глазах Шарейн, когда она впервые увидела его у подножия изумрудной мачты.

— Вы господин Набу, что явился из ниоткуда в плаще мудрости, на коем вьются его змеи? — прошептала она. — Нет, не может того быть, ибо Набу очень стар, вы же молоды. Вы его вестник?