— Дорогой господин мой, — прошептала Шарейн.

Она села, жестом отпустив служанок. И едва они ушли, она протянула к нему свои белые руки. Он сжал ее в объятиях. Она прильнула к нему, потянулась к его губам своими.

— Дорогой господин мой! — прошептала Шарейн.

Кентон не слышал более рева ветра — он не слышал ничего, кроме шепота, дыхания Шарейн, он забыл о мире за пределами ее объятий.

Долго мчали они на крыльях бури. Дважды Кентон сменял Гиги у руля, дважды сменял его викинг, прежде чем ветер утих и бирюзовое море успокоилось. Теперь команда корабля влачила жизнь беглецов, ибо преследовали их и люди, и боги.

Далеко позади осталась Эмактила, но все четверо понимали, что погоня неизбежна. Однако не было страха или ужаса — просто понимание того, что корабль ищут, и, если они не сумеют перехитрить, перегнать преследователей, которые бороздят эти странные моря, не сумеют найти безопасное убежище, для них возможен лишь один исход. Хотя ни один из них не верил, что такое место вообще существует.

Тем не менее все были счастливы. Кентон и Шарейн жили полной жизнью. А Сигурд распевал старые саги и сложил новую — о персе Зубране, пока они с Гиги мастерили большие щиты и стрелы для луков. Щиты они установили вдоль фальшбортов на носу, оставив промежутки, сквозь которые можно было стрелять. Два щита расположили на корме, чтобы прикрывать кормчих.

Сигурд пел о грядущей битве и о валькириях, которые будут кружить над кораблем, готовые унести душу Сигурда, сына Тригга, к его месту за пиршественным столом Вальгаллы, где его ждет Зубран. Он пел о том, что там приготовлено место и для Кентона, и для Гиги, но не тогда, когда Шарейн могла услышать, ибо женщинам нечего делать в Вальгалле.

Но не только люди преследовали их!

В черной каюте сгущались и растворялись тени, то исчезая, то возвращаясь. Какая-то часть силы Темного Владыки Ужаса еще жила там, заявляя права на свою палубу. Ни Гиги, ни викинг не отваживались более спать в черной каюте и теперь отдыхали на палубе или в каюте воительниц.

Рабы бормотали о тенях, которые ползли по черной палубе и смотрели на них сверху. Однажды, когда Сигурд прикорнул у румпеля, он, проснувшись, обнаружил, что каким-то образом курс корабля изменился, что большая стрелка, указывавшая на Эмактилу, была направлена прямо на нос — корабль на всех веслах плыл обратно к острову чародеев!

С тех пор они правили по двое — Кентон и Шарейн, Гиги и викинг.

Но Шарейн более не обладала силой изгнать тени.

Они пристали к острову, чтобы пополнить запасы воды и провизии. Там была удобная бухта, скрытая от посторонних глаз, и лесистый берег. Здесь они задержались на некоторое время, обсуждая возможность втащить корабль на берег, построить в лесу форт и встретить нападающих там.