Пираты споро приводили мой корабль в порядок. Только они ещё не знали, что он мой. Было их на палубе и мачтах около пятидесяти. Умелые матросы и мне бы пригодились. Но об этом подумаю потом, когда всё закончится. Жаль только, что сейчас их суета – мартышкин труд. Мои сержанты в корме галеона уже подготовили к картечному выстрелу засадную артиллерию. Тоже ждут мою команду. Стрельба по неподвижной мишени из заранее нацеленной пушки – весьма приятное занятие. И очень результативное!

– Баркас – пошёл! – отдал я мысленную команду Вито. И увидел, как из бухточки не поднимая паруса, чтоб не раскрыть манёвра, на вёслах рвануло наше судёнышко. И через некоторое время потерялось в лучах встающего солнца. Теперь надо подождать хотя бы с полчаса, пока баркас преодолеет расстояние до пиратского судна, и Пантелеймон подаст сигнал. Ждём!

А денёк обещал быть хорошим! Не жарким, здешнее лето уже заканчивалось. И не холодным. Лето всё же ещё! Лёгкий бриз обдувал моё потное от нервного напряжения лицо, солнышко выкатывалось из-за горизонта, стучали молотки пиратов. Идиллия. Которую разрушил пушечный выстрел со стороны океана. Пантелеймон подавал сигнал!

– Редут, огонь! – подал я мысленную команду. Почти тут же раздался залп с мыса, и я услышал шелест подлетавших ядер. В цель попали четыре, два упали с небольшим недолётом, почти под борт пиратского судна, а три с перелётом. Я передал Вито корректировку, но приказал не стрелять.

Пираты метались по кораблю, не зная, что делать. Столь меткий огонь с мыса поверг их в шоковое состояние. Матросы, находившиеся на мачтах, попадали в воду, живые поплыли к берегу, мёртвые остались качаться на небольшой приливной волне. Вновь раздался рёв капитана – уцелел, везунчик! – и оставшиеся в живых пираты горохом посыпались в пришвартованный к правому борту баркас. Тот, осев по планширь, ходко пошёл к берегу. На что они надеялись, я не понял. Поступок отчаяния или отчаянной дерзости? Решили дать бой на берегу? Или удрать от боя? Время покажет!

Дал сигнал бойцам приготовиться. Застучали кремни, высекая огонь. Потянуло дымком горящих фитилей. Пиратский баркас быстро приблизился к берегу. Что там двести метров для сильных гребцов, подстёгнутых страхом смерти! На приличной скорости баркас врезался в берег, я гаркнул «Огонь!» и слитный залп моих шести берсо, подкреплённый пищалями, больно ударил по ушам. Нам – по ушам, а пиратам – по остальным частям их немытых тел. Океанский бриз быстро развеял пороховой дым, и я решил, что к баркасу не пойду. Не хочу смотреть на свежеприготовленный фарш из мяса, костей, обрывков одежды и оружия. Вот такой я эстет. Люблю смотреть на красивое, а не на отвратное. Хоть сам его и сотворил.