Алекс попятилась, едва не сшибив поднос со стола, куда поставила его Доуз. Она схватилась за грудь, ожидая найти там открытую рану. Ее рот был набит едой, и она осознала, что стояла перед подносом, засовывая в рот макароны и заново переживая смерть Норса. Она по-прежнему чувствовала его у себя внутри – забывшегося, отдавшегося вкусовым ощущениям впервые за сто лет. Собрав всю свою волю, она вытолкнула его из себя и снова замуровала брешь, которая позволила ему проникнуть внутрь.
Она выплюнула макароны, набрала в легкие воздуха, оперлась о стенку горна. Единственным лицом, глядящим на нее из поверхности воды, было ее собственное. Она ударила по нему ладонью и смотрела, как расходится рябь.
– Ты ее убил, – прошептала она. – Я видела, как ты ее убил. Я это чувствовала.
Но, еще не успев произнести эти слова, она поняла, что в то мгновение не была Норсом. Внутри него находился кто-то еще.
Алекс, спотыкаясь, сходила в спальню Данте и достала спортивный костюм Дома Леты. Казалось, прошло много дней, но прошло всего несколько часов. Она продолжала ощущать остаточную боль там, где у нее были сломаны ребра – единственное напоминание об избиении. И все же она ужасно устала. В последнее время каждый день казался длинным, как год, и она не знала, что ее так изматывает – физические травмы или встречи со сверхъестественным.
В витражи падал дневной свет, оставляя на полированных досках пола яркие синие и желтые узоры. Может быть, сегодня ночью она поспит здесь, хоть это и означает, что ей придется пойти на лекции в спортивном костюме. Она буквально исчерпала свой запас одежды. Эти покушения на ее жизнь изрядно подпортили ей гардероб.
В ванной, смежной с большой спальней, было два умывальника-стойки и глубокая ванна на львиных ножках, которыми она никогда не пользовалась. Пользовался ли Дарлингтон? Ей было сложно представить, как он расслабляется в ванне с пеной.
Она набрала воду из раковины в ладонь, чтобы попить, но сплюнула в раковину. Алекс отшатнулась – вода была розовой и казалась грязной. Прежде, чем она утекла, Алекс заткнула стив.
Она смотрела на кровь Норса. В этом она была уверена. Кровь, которой он наглотался почти сотню лет назад, умирая.
И петрушка.
Маленькие кусочки петрушки.
Она вспомнила Майкла Рейса, без сознания лежащего на операционном столе в окружении Костяных. Голубиное сердце для ясности, корень герани и блюдо горьких трав. Диета жертвы перед предсказанием.
В тот день на фабрике в Норса вселился чужак – человек, которого «Кости» использовали для предсказания задолго до того, как появился Дом Леты, чтобы за ними наблюдать.