Доуз прищурилась.
– Что ты собираешься сделать?
– Ничего. Просто поесть. Но если ты… Если что-нибудь услышишь, можешь не стучать. Просто входи.
– Я буду внизу, – настороженно сказала Доуз и закрыла за собой дверь.
Алекс склонилась над горном. Норс ждал в отражении.
– Хочешь внутрь? – спросила она.
– Окуните руку, – пробормотал он так, словно просил ее раздеться. Но, разумеется, она и без того уже была раздета.
Она опустила руку в воду.
– Я не убийца, – сказал Норс и потянулся к ней.
Она улыбнулась и они переплели с Норсом пальцы.
– Разумеется, нет, – сказала она. – Как и я.
Она смотрела в окно. Она чувствовала возбуждение, гордость и спокойствие, каких никогда не знала. Мир принадлежал ей. Фабрика, более современная, чем у Брюстера и Хукера. Город у нее перед глазами. Женщина рядом с ней.
Она смотрела в окно. Она чувствовала возбуждение,Дейзи с озорным взглядом повернулась к нему. Иногда ее ум выбивал его из колеи. Он был не совсем женственным, и все же он понимал, что этот ум возносит ее над всеми красавицами Элм-сити. Возможно, она и не была в действительности самой красивой. У нее был слишком острый нос, слишком тонкие губы – но боже, какие слова с них срывались, смешные, быстрые и иногда дерзкие. А ее фигура и бойкая улыбка были и вовсе безупречны. Она попросту была самой живой из всех, кого он когда-либо встречал.
Все эти расчеты были произведены в одно мгновение. Он не мог от них отказаться, потому что они всегда вызывали у него чувство триумфа и удовлетворения.
– Берти, о чем это ты думаешь? – игриво спросила она, придвигаясь к нему. Только она называла его Берти. Из соображений приличия с ними пришла ее горничная, но Глэдис осталась в коридоре, и сейчас он видел в окно, как она идет к лужайке. Ленты капора свисали с ее ладони, когда она отламывала с деревьев веточки кизила. До сих пор у него не было причин беседовать с Глэдис, но теперь он постарается узнать ее поближе. Слуги слышат все, и неплохо будет прислушаться к женщине, которая ближе всех к той, кто скоро станет его женой.