Поляна была пуста. Даже не знаю, хорошо это или нет? С одной стороны, хорошо, все, что должно случиться, случится. С другой… Хотя ничего бы не изменилось. Или, того хуже, жертв стало бы больше и они легли бы на мою совесть. Этих двоих мне не жаль, они сами выбрали свою судьбу, а простые ребята-поисковики тут точно ни при чем.

— Ну, — Антона ощутимо потряхивало, как видно, проснулся в нем азарт, помноженный на жадность, — мы верно приехали? Куда идти?

— Верно, верно, — я огляделся. — О, «ямщики» недавно тут побывали. Вот ведь свиньи какие!

На поляне, которая в прошлый раз была ровная, как стол, красовалось два десятка свежих раскопов.

— Не беси меня, — попросил Виталий. — А то опять получишь по рогам!

— Да не нервничайте вы, — я помассировал запястья. — Лопата-то у вас есть, господа кладоискатели?

Инструмент нашелся, и я, поманив их за собой, направился к деревьям.

— Не вздумай бежать, — за спиной щелкнул затвор пистолета. — Я КМС по стрельбе, Валера, потому точно успею попасть в тебя до того, как ты в лес смоешься.

— Да не побегу, не психуй, — вздохнул я. — Ребята, может, все же заднего дадим? В последний раз советую.

— Ты меня достал! — Виталий крепко саданул мне кулаком в спину так, что я чуть в березу не врезался. — Где копать?

— Почти пришли, — пробормотал я, вертя головой. — Вон там.

— Хранитель! — чуть не оглушил меня знакомый до боли рев, а чуть позже из-под земли взметнулась вверх огромная лошадиная голова. — Вернулся!

— Вернулся, — беззвучно ответил я ей. — Что, все сидишь тут, скучаешь?

Голова раззявила рот, показав мне огромные зубы, а после лязгнула ими, таким образом подтвердив мои слова.

— Чего застыл? — начал выходить из себя и Антон. — Слушай, мое терпение кончается.

— Все еще хочешь на волю? — спросил я у призрачной твари, не обращая внимания на охранника антиквара. — Если да, отдаю тебе этих людей. Забирай, они твои. Ну а клад мой, как договаривались.

Звук, который издала душа клада, описать невозможно. Тут смешались и ржание, и нечеловеческий хохот, и еще что-то, совсем уж непонятное. А следом за этим конская голова, разросшаяся до огромных размеров, нависла над Антоном, раззявила рот и заглотила его целиком.

Зрелище, признаться, было жутковатое. Охранника антиквара словно гвоздем с головы до пят пробило, он вытянулся как струна, застыл, подобно статуе, а после его глаза вдруг заполнились краснотой.

Ну а затем он закричал, тоненько, как ребенок. И такая боль была в этом вопле, такое страдание, что мне его даже жалко стало на мгновение. Что уж говорить про Виталия, который бросился к другу, вопя что-то на ходу.