— Все три разговора закончились ничем, — продолжал тем временем вещать Ласло. — Один Хранитель бросил трубку почти сразу, второй сначала выслушал меня, и только потом сделал то же, что и его коллега.

— А третий? — с интересом поторопил его я. — Тот, с которым вы общались очно?

— Он оказался мошенником, — усмехнулся мадьяр. — Представьте себе. Этот тип просто хотел меня надуть.

— И что дальше?

— Что хотел — то получил, — рассмеялся Ласло. — Ну, может, не совсем, разумеется, но близкое к тому.

— Вы не похожи на человека, которого можно вот так запросто надуть, — заметил я.

— Верно, — кивнул мой собеседник. — Я человек, который сам может надуть кого угодно. Например, наглого проходимца, причем в буквальном смысле. Непонятно? Он надулся, как воздушный шар, а после лопнул.

Нет, понять его слова я понял. Просто не очень хорошо представляю, как это возможно, скажем так, практически. Одно дело, когда такое происходит в фильме про Гарри Поттера, но когда в жизни…

Ласло с очаровательной улыбкой показал мне ладонь правой руки, после провел над ней левой, и на той появился маленький человечек с седой бородой и в пестром канареечном пиджаке, сидящий на стуле. Секундой позже он начал раздуваться как лягушка, которую надувают через соломинку, вставленную в задницу, а после с еле слышным хлопком лопнул, превратившись в облачко ярких искорок.

— Вот как — то так, — пояснил мадьяр. — Поверьте, Валерий, я очень миролюбивый человек. Это на самом деле так, меня не прельщают власть и то могущество, что она предоставляет, мне ближе тихие радости бытия вроде книг, цветущего сада и общества любимой женщины. Но я не терплю тех, кто пытается меня обмануть или убить. К таким людям я безжалостен.

— У меня ничего такого в мыслях нет, — сразу сообщил ему я. — Слушайте, это было здорово, никогда подобного не видел. Так вы, выходит, маг?

— Магов не существует, — мягко заметил Ласло. — Они довольно давно перестали быть. Или как это правильно? Ну вы меня поняли. Последние из истинных, природных магов дотянули до конца восемнадцатого века, насколько я знаю, но и только. Бальзамо, Сен — Жермен, ну, может, еще Фламель, которого по рассказам вроде как видели в Париже в самый разгар революции. Он то ли там тихонько жил все это время, то ли прибыл для спасения кого — то из своих друзей — аристократов, уж не знаю, что тут верно. Впрочем, как непонятно и то, насколько это правда. Но после их ухода об истинных магах более никто не слышал, и это неудивительно.

— Почему? — Мне было неподдельно интересно общаться с этим человеком. Он много знал и не скупясь отсыпал мне знания в обе руки, причем без насмешливого покровительства, которое периодически мелькало у того же Шлюндта. Он разговаривал со мной на равных, и это подкупало.