– Этого я не могу допустить! – сказал нибелунг. – За это я не несу никакой ответственности. Если мы оставим вас здесь, наверху, в одиночестве, то у вас не будет никакой защиты от зверей.

– От зверей? – переспросил я. – При чем тут звери?

– В течение короткого времени звери Отравленной зоны почуют ваше присутствие и явятся сюда. Как вы думаете, почему даже лошади покрыты броней?

– Что случилось? – крикнул нетерпеливо гном. – Проблемы с толстяком? Когда это только кончится?

Нибелунг еще ближе подошел ко мне.

– Я кое-что вам скажу, – прошептал он. – Я знаю чуть больше о ваших страхах, чем вы думаете. Ужаска Анацаци нам сообщила, что вы испытываете мучительный страх перед катакомбами.

Я был поражен.

– Вы знаете Инацею? Вы говорили с ней?

Нибелунг улыбнулся.

– А как вы думаете, кому вы обязаны этим приглашением? Присутствовать на спектакле Невидимого театра — это честь. Даже зрелые пуппетисты мечтают об этом! Этот друид работает в Цирке «Максимус» уже много лет, и только сейчас он получил шанс посетить театр, хотя уже целую вечность стоит в листе ожидания. Вы всего несколько дней в Книгороде и уже получили такое право! Вы, похоже, совершенно не понимаете, какую редкую возможность можете упустить. Я знаю людей, которые готовы за это заплатить целое состояние. Но Невидимый театр не работает за деньги.

– Мне все равно, – повторил я настойчиво. – Я не пойду в катакомбы.

– Я скажу вам еще кое-что, – прошептал нибелунг. – Вы одним выстрелом убьете двух зайцев! Вы не только станете свидетелем представления Невидимого театра, но и победите тем самым один из ваших самых ужасных страхов! Мне известны ваши кошмарные сновидения. Освободитесь от них! Навсегда! Войдите в катакомбы, но самым надежным и самым безобидным образом, который только можно себе вообразить! В сопровождении профессионального гида и личной охраны в лице опытного либринавта. Я готов поспорить, что вы почувствуете себя после этого как новорожденный. Я уверен, что ужаска что-то имела в виду, когда готовила для вас это мероприятие. Не омрачайте удовольствие другим!

– Ну, что там? – крикнул гном. – Мы ждем!

Это, о мои дорогие друзья, однозначно был приступ острого раздвоения – может быть, вы помните этот термин, который я использовал в начале своей поездки для таких состояний заторможенной жажды приключений? Постаревшая, изношенная, избегающая рисков, жаждущая надежности и уюта часть моего мозга настоятельно советовала мне оставаться упрямым. Но другая, гонимая желанием путешествий и получения знаний, творческая часть мозга, напротив, подсказывала мне, что я должен последовать предложению туманградца. Потому что как мог я написать книгу о пуппетизме, как мог я вновь найти себя в творчестве, если я из-за иррационального страха упущу такое новаторство в этом искусстве? Как я объясню это Инацее, которая, возможно, пустила в ход все средства, чтобы только создать для меня такую уникальную возможность?