– Я ВЕЛИКАЯ И МОГУЧАЯ ЧЕРЕПАХА!

Затем он пролетел квартал на запад, приблизившись к мутным темным водам залива, и мысленно представил две огромные руки в сорока футах от себя. Опустив их в воду, он сложил их, набрал воды и поднял. Гигантские капли брызнули на улицу. Когда первый каскад воды хлынул на горящее здание, в толпе раздались радостные возгласы.

– Счастливого Рождества, – пьяным голосом объявил Тах, когда часы пробили полночь и собравшаяся по поводу праздника толпа принялась кричать, улюлюкать и стучать по столам. На сцене Хамфри Богарт не своим голосом рассказывал анекдоты. На мгновение в клубе погас свет, а когда зажегся вновь, на месте Богарта оказался широкоплечий круглолицый мужик с красным носом.

– Это еще кто? – спросил Тах одну из близняшек, что сидела слева от него.

– У. К. Филдс, – шепотом ответила та и облизала его ухо.

Близняшка справа вытворяла еще более интересные вещи под столом, засунув руку Таху в штаны. Они были его рождественским подарком от Ангеллик.

– Можешь представить, что они – это я, – сказала она, хотя они вовсе не были на нее похожи.

Хорошие девушки, грудастые, веселые и раскрепощенные – разве что простоваты немного. Они напоминали такисианские секс-игрушки. Ту, что справа, тронула Дикая карта, но даже в постели она носила кошачью маску, и поэтому никакое уродство не мешало эрекции Тахиона.

У. К. Филдс, кем бы он ни был[73], высказал весьма циничное наблюдение о Рождестве и маленьких детях, и толпа загудела, призывая его убраться со сцены. Проекционист умел принимать облик множества людей, но с чувством юмора у него была настоящая беда. Впрочем, Таха это особенно не заботило – в данный момент его занимало другое.

– Газету? – разносчик бросил на стол выпуск «Геральд трибьюн» толстой трехпалой рукой. Его кожа была сине-черной и маслянистой на вид. – Все рождественские новости, – добавил он, придерживая пачку газет под мышкой. Из уголков широкого ухмыляющегося рта торчали маленькие бивни. На огромном, покрытом клочками рыжих волос черепе красовалась шляпа-поркпай. На улицах он заслужил прозвище Морж.

– Нет, Джуб, спасибо, – высокопарно ответил Тах. – Сегодня у меня сердце не лежит к людским выходкам.

– Ой, гляди! – воскликнула правая близняшка. – Это же Черепаха!

Тахион покрутил головой по сторонам, недоумевая, как огромная бронированная махина могла проникнуть в «Дом смеха», но потом понял, что девушка имела в виду газету.

– Тахи, купи ей газетку! – со смехом попросила вторая. – Она будет дуться, если не купишь!

Тахион тяжело вздохнул.

– Ладно, Джуб, давай одну. Только будь добр, избавь нас от своих анекдотов.