Отрылась передняя пассажирская дверца — которая была слева, там, где в американском автомобиле был бы руль. Человек в Противогазе залез внутрь, закрыл за собой дверцу, затем повернулся на сиденье и наставил пистолет Уэйну в лицо.

— Заткни пасть, — сказал Человек в Противогазе, — или я тебя продырявлю. Накачаю тебя свинцом. Как тебе это понравится? Не слишком, я уверен!

Человек в Противогазе осмотрел свою правую руку. На месте укуса красовался неправильной формы фиолетовый синяк, заключенный в скобки яркой крови, где зубы Уэйна пронзили кожу.

Мэнкс сел за руль. Он положил свой серебряный молоток на кожу между собой и Человеком в Противогазе. Машина была заведена, и двигатель издавал низкое резонирующее мурлыканье, скорее ощущаемое, чем слышимое, — этакую роскошную вибрацию.

Горбун с инвалидным креслом шел сквозь туман, пока вдруг, совершенно неожиданно, не преобразился в женщину, ведущую мотоцикл, с трудом толкая его за руль.

Уэйн открыл рот, чтобы снова крикнуть матери. Человек в Противогазе помотал головой. Уэйн смотрел в черный круг ствола. Это было не страшно. Это было захватывающе — как вид с высокого пика, на краю отвесного обрыва.

— Рот закройте на крючок, — сказал Человек в Противогазе. — Началась игра в «молчок». Ни веселья, ни забав, а иначе ждет «пиф-паф».

Чарли Мэнкс спустил автомобиль на подъездную дорогу с тяжелым клацаньем. Потом оглянулся через плечо.

— Не обращай на него внимания, — сказал Мэнкс. — Он старый зануда. Думаю, нам удастся повеселиться. Я в этом почти уверен. Собственно, я собираюсь позабавиться прямо сейчас.

* * *

Мотоцикл не заводился. Он даже не производил подающих надежду шумов. Она вскакивала на него и спрыгивала обратно, пока у нее не загудели ноги, но он ни разу не издал этого низкого, глубокого, откашливающегося звука, позволяющего думать, что двигатель вот-вот заработает. Вместо этого он только тихо фукал, как человек, с презрением выдыхающий между губ: п-ффф.

Не оставалось ничего другого, кроме как идти пешком.

Она нагнулась к рулю и начала толкать. С усилием сделала три шага, затем остановилась и снова посмотрела через плечо. Мост по-прежнему отсутствовал. Никакого моста никогда не было.

Вик шагала и пыталась представить себе, как начнет разговор с Уэйном.

Эй, малыш, плохая новость: я что-то растрясла в мотоцикле, и он сломался. Да, и я что-то растрясла у себя в голове, и она тоже вышла из строя. Придется отправиться в починку. Как только устроюсь в палате психушки, пришлю тебе открытку.