— Вы меня слышите, мисс Хитроумная Виктория МакКуин? — сказал кто-то.

Она его слышала, но не могла осознать, что он говорит. Это было несущественно. Важен был Уэйн. Она слышала, как кричит ей Уэйн, она была уверена в этом. Она костями чувствовала, как он кричит. Она должна была встать и убедиться, что с ним все в порядке.

Вик сделала усилие, чтобы встать на четвереньки, и Мэнкс обрушил ей на плечо свой яркий серебряный молоток. Она слышала, как треснула кость, и рука под ней подкосилась. Она рухнула, ударившись о землю подбородком.

— Я не говорил, что можно встать. Я спросил, слушаете ли вы. Вам придется меня послушать.

Мэнкс. Мэнкс был здесь, он не умер. Мэнкс и его «Роллс-Ройс», и Уэйн был в этом «Роллс-Ройсе». Этот последний факт она знала с той же определенностью, с какой знала собственное имя, хотя не видела Уэйна уже полчаса или больше. Уэйн был в машине, и ей надо было вытащить его оттуда.

Она снова начала приподниматься, а Чарли Мэнкс опять обрушил свой серебряный молоток и ударил ее по спине, и она услышала, как сломался ее позвоночник с таким звуком, словно кто-то наступил на дешевую игрушку: хрупким, пластмассовым хрустом. Тупая сила удара вышибла из нее весь воздух, придавив спину к животу.

Уэйн снова закричал, на этот раз без слов.

Вик хотела осмотреться вокруг, узнать, где он, сориентироваться, но поднять голову было почти невозможно. Ее голова была тяжелой и странной, неподъемной, слишком большой для ее тонкой шеи. «Шлем», — подумала она. На ней по-прежнему шлем и куртка Лу.

Куртка Лу.

Вик двинула одной ногой, подтянула колено, выполняя первую часть своего плана подняться на ноги. Под коленом она чувствовала землю, чувствовала, как дрожат мышцы в задней части бедра. Вик слышала, как Мэнкс вторым своим ударом раздробил ей позвоночник, и не могла понять, почему по-прежнему чувствует свои ноги. Она не понимала, почему не испытывает большей боли. Больше всего у нее болели бедра, одеревеневшие после полумили ходьбы с толканием мотоцикла. Все болело, но ничего не было сломано. Даже плечо, треск которого она слышала. Она сделала большой содрогающийся вдох, и ребра у нее легко разошлись, хотя перед тем она слышала, как они ломались, словно ветви в бурю.

Только это вовсе не было звуком ломающихся костей. Она слышала треск тех кевларовых пластин, что были вшиты в спину и плечи громоздкой мотоциклетной куртки Лу. Лу говорил, что если в его куртке налететь на телеграфный столб со скоростью в двадцать миль в час, все равно останутся шансы снова встать на ноги.