Бабуля вновь скрылась в доме, оставив на крыльце миску с зерном.

— Цыплятам задай, коровам задай, уродам всяким задай! — закипая тараторила девушка, прожигая в Моне взглядом дыру. — Я вам сейчас всем задам, мало не покажется! Нашли блин падчерицу и рабыню!

— Ань, да расслабься ты, — Моня перекинул травинку из одного угла губ в другой. — Подумаешь, по хозяйству немного помогаешь. Ну а как же иначе, и так считай на все готовое пришли. И приняли как? А? Как родных. А здесь, — парень окинул взглядом окружающий их простор. — Здесь же чистый воздух. Все натуральное. Речка же опять рядом. Да ведь именно здесь должен жить человек.

— Слышь ты, человек! — теперь девушка смотрела на парня только с ненавистью. — Меня уже здесь все задрало! Хочешь, возись сам со всей этой живностью, которая только жрет и срет! Я все, умываю руки! И хрен за что здесь возьмусь! А по возможности вообще свалю!

Теперь посерьезнел Моня. Сдвинув кепку в привычное положение, он не довольно сверкнул золотым зубом и, исподлобья смотря на девушку, тихо сказал.

— Свалить хочешь? Ментам нас с Михой сдать?

— Да лучше уж ментам! Этот Миха на меня так смотрит, что иногда, кажется, наброситься. Тебя это ничего? Не смущает? Или ты не против?

Моня запнулся, не зная как ответить. А Анна продолжила.

— Вы тут однажды со свойского самогону с катушек слетите и друг друга порежете или меня по кругу пустите! Поделите по-братски! Это будет нормально?! А?

— Ань, что ты херню какую-то несешь? По кругу! Порежете! Мы что звери по-твоему?

— А кто вы? Кто мы все?

— Да ну тебя, — сплюнул парень. — У тебя ПМС что ли? Как с цепи сорвалась.

— Дебил деревенский.

— Анна, следи за языком, — щурясь, предупредил девушку парень. — И так много лишнего наговорила.

— Охренеть! — медленно протянула девушка.

Моня не понял о чем она, принимая слова на свой счет, и хотел было переспросить, но когда посмотрел в ее расширенные от удивления глаза, то понял, что смотрит она не на него, а куда-то ему за спину.

— Охренеть! — вновь повторила она.

Моня обернулся, и сам чуть не сел на землю, потеряв от увиденного опору под ногами. От ближних посадок, хромая на правую ногу, худой до истощения, обросший грязными волосами, в ободранной одежде, скорее даже в лохмотьях, к ним ковылял Бес, который уже как с месяц назад поднялся ночью и ушел из квартиры, где они пережидали время.

Моня сначала обрадовался, а потом почувствовал, как отвратительный липкий холодок пробежал по спине и остановился под загривком, не давая парню повернуть шею.

«Как? Как мог Бес отыскать их здесь? Никто же не был в курсе, куда они направились. Абсолютно никто».