Он уселся на свой птероцикл. Я взгромоздился за его спиной. Заскрежетал бетон. Мы сорвались с краю, и опять внутри у меня все упало. Ветки цепляли нас, ветки проносились мимо.

Вот мы уже над Обителью.

Вот мы уже над горой, которая выше Обители.

Ветер запрокинул мою голову; я смотрел в ночь. Ангелы проносились над нами.

— Слышь, Блэки! — проревел Роджер, полуобернувшись ко мне. — Ты когда-нибудь шоркал?

— Нет! — твердо сказал я.

Роджер кивком показал, куда смотреть.

В сотне ярдов впереди и выше, прямо над сияющей луной какой-то ангел расправил крылья, развернулся лицом вниз, и вдруг локти его резко сошлись: разом крутанув обе рукоятки газа, он отключил обе турбины.

И его метла камнем полетела вниз, в темноту ночи.

Ниже.

Еще ниже.

Наконец я совсем потерял его из виду на черно-зеленом фоне. И вдруг…

Огонек, озаренные на миг крохотные крылья — птероцикл выходил из пике. Даже на таком расстоянии я отчетливо видел, как гнутся под нагрузкой крылья. Он был так близко к верхушкам деревьев, что в скользящем свете различалась структура листвы. (Сколько ангелов может сплясать на кончике иглы?) Он был такой крошечный…

— На какой мы высоте? — крикнул я.

Роджер откинулся назад, и мы поднялись еще выше.

— Куда летим?

— Чтобы хватило высоты хорошенько шоркнуть.

— Вдвоем на одной машине? — заорал я.

Подъем продолжался.

Вот и ни одного ангела больше над нами.