Год назад, она со скрипом поддалась уговорам брата «занять достойное её статуса место при дворе». Тогда он соблазнил её возможностью получить доступ к главной королевской библиотеке, а она, неожиданно для себя, нашла не только знания, но и добрых и открытых друзей среди молодых эльфиек. Поэтому на нынешнем пиру она не будет стоять в тени, наблюдая за танцующими парами, как было раньше, а сама будет в центре веселья и музыки. Ровион шутил, что никак не думал, что из его застенчивой и даже диковатой сестры получится настоящая придворная дама. Брат не раз сетовал на то, что из-за возрастающего числа поклонников его сестры, ему было бы спокойнее, если бы она проводила больше времени, как прежде, в библиотеке, а не в садах верхних уровней дворца. Ровион, конечно же, просто дразнил её, прекрасно зная, что она всё также с упоением зачитывалась старинными фолиантами, и в тайне даже гордился тем, каким успехом пользовалась его сестра.

В день торжества она долго бродила по дворцу, с изумлением рассматривая изысканные цветочные гирлянды и разноцветные фонарики, которыми теперь были украшены коридоры и залы. Кругом витал тонкий аромат свежей зелени и первых цветов. И несмотря на то, что она немного нервничала перед приходом придворной портнихи, с её губ не сходила мечтательная улыбка.

Бальный наряд превзошёл все её ожидания. Хитро скроенное платье состояло из множества слоёв полупрозрачного шёлка разных оттенков зелёного, из-за чего казалось лёгким, почти воздушным. Силуэт выгодно подчеркивал стройную фигуру и обнажал белоснежные плечи. Тонкая золотая вышивка, точно в тон подобранная к оттенку её распущенных волос, украшала ворот и широкие рукава наряда, чуть мерцая при свете свечей. Она смотрела в зеркало, с трудом узнавая себя в отражении. «Ах, Сельвен! Дитя, ты так прекрасна. Если бы только твоя мать могла тебя сейчас увидеть», — еле слышно проговорила придворная портниха, смахивая подолом слезу. Ходили слухи, что мастерица застала не только мать Сельвен, но и последнюю королеву Лихолесья, и даже расшивала свадебный наряд матери самого Трандуила. Было то правдой или нет, она не знала, но с почтенной искусницей у неё сложились особые доверительные отношения. Ведь она была почти единственной при дворе, кто говорил о матери Сельвен без капли презрения, а скорее наоборот, с теплотой и даже нежностью. «Но тебе пора, дитя. Ты же не хочешь опоздать на торжественную церемонию», — заторопилась портниха, всплеснув руками.

Она вступила в тронный зал под руку со своим братом, и их статная пара привлекла много одобряющих взглядов. Сначала, излишнее внимание её немного смущало, но как только заиграли первые аккорды мелодии, она позабыла обо всём, отдаваясь во власть танца и музыки. В тот вечер она чувствовала себя лёгкой и беззаботной, словно птица, залетевшая сюда из весеннего леса. Партнёры сменяли друг друга, от выпитого вина голова чуть кружилась, а тело казалось невесомым. Однако, в какой-то момент яркость огней и непрерывные хороводы смеющихся пар стали её утомлять, и она, незаметно выскользнув из зала, поспешила в единственное место, где её душа могла отдохнуть от пышных торжеств.