С той ночи прошли месяцы, и вот уже лето достигло своего зенита. Она уже почти привыкла вести себя так, будто ничего не произошло, улыбалась и даже шутила. Её боль постепенно утихала, но вместо неё внутри образовалась какая-то странная пустота, которую не удавалось заполнить ни весельем, ни танцами. Лишь объятия леса, да тишина библиотеки, где она всё чаще уединялась с книгой в руках, приносили временное облегчение. Это не осталось незамеченным, и её брат несколько раз пытался выведать причины, но каждый раз ей удавалось уходить от ответа, пока однажды она не призналась, что просто устала от суматохи двора. И частично это было правдой. Обряды, церемонии, званные ужины и танцы превратились в рутину, от которой она бежала. А ещё главный королевский дворецкий Эглерион с той ночи, словно тень, следовал за ней повсюду. Она постоянно чувствовала на себе взгляд холодных серых глаз, и это раздражало. Её всё чаще посещала мысль покинуть двор и вернуться в отцовский дом на краю леса, однако, она всё оттягивала принятие окончательного решения и всё ждала чего-то.

В конце лета Ровион должен был отправиться в дозор к южным границам, и поэтому теперь брат наслаждался последними днями беспечной весёлости. Всю последнюю неделю он или танцевал с эльфийскими девами на лесных полянах, или пропадал в беседках на нижних уровнях, распивая вино с друзьями. Так было и в тот вечер. Она как раз выходила из лавки торговца, когда её слух уловил знакомый голос, доносившийся с ближайшей навесной террасы. Это был откровенный мужской разговор, сдобренный не одной бутылкой вина. Она уже было завернула за угол, как следующий вопрос заставил её замереть на месте.

— Нет, а вот если дама тебе была симпатична, а потом чувства остыли? Как тогда? — Спросил кто-то, отчего собравшиеся вокруг заулюлюкали.

— Ты что, не знаешь, как отказать? — Засмеялся другой эльф.

— Нет, конечно знаю. — Спешно оправдался первый. — Но если не хочется ранить прекрасную деву или, как сказать, желаешь оставить путь к отступлению. — Присутствующие весело загудели.

— А ты спроси у Ровиона, он у нас специалист в этом деле.

— Да ладно, скажете вы. — Раздался голос её брата. — Просто я неотразим! — Последнее было встречено дружным хохотом. — А если серьезно… есть у меня один способ. Я называю его «невинное затмение».

— И что это значит? — Вновь спросил первый голос.

— После ночи соития, притворись, что был мертвецки пьян и всё забыл. Веди себя так, будто ничего не произошло. — Она похолодела.

— И это работает?

— Конечно! — Поддакнули сразу несколько голосов. Остальной разговор она уже не слышала, чувствуя себя так, будто кто-то с размаху ударил её в живот, разом выбив из лёгких весь воздух. Как долго она стояла прижавшись к стене в тёмной алькове — неизвестно, но когда мир вокруг снова обрёл цвет и звуки, голоса на террасе уже стихли. На негнущихся ногах она обогнула угол, с облегчением отметив, что беседка была пуста. Всю дорогу до своих покоев, в голове звучало лишь одно: «Невинное затмение», — а когда она переступила порог своей спальни, то поняла, что и дня не сможет здесь больше находиться.