Утром, еле продрав глаза, Кэти обнаружила на столе свои рисунки. «Странные мне снятся сны», – подумала она, а потом спрятала три свитка вместе с листочком, на котором с одной стороны была изображена стена с трещиной, проходящей наискосок, а с другой стороны – нарисован вензель из двух переплетенных букв «Х» и написан её рукой непонятный текст:
* * *
Приближались экзамены. Кэти была уверена в своих знаниях. По трансфигурации и зельеваренью она считалась лучшей. Астрология, уход за магическими существами и травология тоже не вызывали затруднений. Немного не уверена она была только в отношении Защиты от Тёмных искусств.
Однако перед экзаменами положено волноваться, и Кэти, разумеется, волновалась.
Профессор Реддл устроил письменный экзамен. За два часа нужно было ответить на сорок четыре вопроса об особенностях поведения, внешнем виде химер, мантикор, различных пород драконов. Для Кэти этот экзамен не составил труда, как и экзамен по истории магии. Кэти сама удивилась, что помнит огромное количество имён, дат и фактов из жизни всевозможных волшебников.
На экзамене по трансфигурации первокурсникам было предложено превратить тарелки в оладьи, а потом сделать эти оладьи каменными. У Квентина тарелка сразу превратилась в каменный блин. Профессор МакГонагал была в растерянности: нужно ли в данном случае повысить оценку – за оперативность?
Профессор Флитвик дал задание заставить чернильницы испускать фонтаны. Оценка автоматически повышалась, если при этом удавалось никого не перепачкать чернилами.
Очень сложным оказался экзамен по теории магии. Никому не удалось упростить магическую формулу до приемлемого для практического применения вида. Кэти умудрилась преобразовать формулу превращения неживых объектов в формулу вызова духов. Профессор Консалье отметил: «Какая чушь!», попытался найти ошибку, запутался, рассердился, потом пришёл в восторг, запутался вконец, но на всякий случай поставил хорошую оценку.