— Сильвана? — выдохнул Роммат.

Мир пошатнулся. Сквозь белую пелену снега Роммат увидел, как горизонт взорвался изумрудным пламенем, и зеленоватый столб завладел темными небесами, разгораясь все ярче.

Вот оно, последнее оружие в борьбе против тварей Грим-Батола, понял Роммат, и тогда же различил, как колыхнулся снег вслед за бесшумной тенью, скользнувшей ему за спину.

Стальной клинок коснулся его шеи. Возможно, тот самый, что она держала в руках в их последнюю встречу. Она обещала хорошо наточить его.

— Лучше не сопротивляйся, Роммат, — прошептала Сильвана, касаясь губами его щеки. — Ты нужен мне живым. На какое-то время.

***

Тиригоса вырвалась. Это было последнее, что помнил Кейлек, — как амулет ожил и сорвался с его шеи. Дальше только боль от собственного заклинания, обращенного против него же. Она отразила его, когда вырвалась. Кейлек не знал, может ли озлобленный призрак, жаждущий мести, до сих пор зваться Тиригосой. Была ли это она или остатки ее сущности, смешались с чем-то иным во время последнего заклинания в Грим-Батоле, когда Кейлек эгоистично желал лишь об одном — иметь при себе хоть что-то в память о ней. А ведь она просила отпустить ее…

Она управляла Кейлеком. Кейлек успел понять, что угодил в ловушку, когда осознал, что и шага не может ступить без Роммата. Он постоянно держал его под наблюдением, следовал за ним повсюду, его второе «я» хотело убедиться, что никто иной не настигнет его первым и не нанесет главный удар. Роммат, конечно, обратил на это внимание, но эльфийское воспитание и высокомерие не позволили ему грубо отослать настырного гоблина прочь. Любой орк не церемонился бы с ним и поступил бы именно так, если бы гоблин и дальше продолжал лезть в душу со своими расспросами.

Роммат, несомненно, оказался тем самым. Больше не могло быть сомнений в том, что Кейлек мог обречь невиновного на гибель, да и могла ли эта призрачная сущность ошибаться? Она знала больше, чем было известно Кейлеку, в том числе и про Верховного магистра.

Кейлек не мог простить себе, что не задумался раньше, кто же обрек его возлюбленную на гибель? Если на руках Тиригосы были браслеты, значит, кто-то надел их и этот кто-то, без сомнений, был магом. Но кто мог подумать, что он выжил? И когда сбежал из крепости — до Оков Магии или уже после того, как они пали?

Кейлек никогда не узнает ответов на эти вопросы, да и нужны ли они ему? Ведь они ничего не изменят — виновный так или иначе понесет наказание. Кейлек был прав, смертные и без него разобрались с предателем в их рядах. Королева Подгорода явилась в выверенное до секунды мгновение и незамедлительно покинула лагерь вместе с пленником, Кейлек был уверен, никем не узнанная и, скорей всего, незамеченная. Это было частью плана, в который он так нагло вмешался, выказав свое желание доставить послание Гарроша. Ведь даже за намерениями Вождя возвысить Верховного магистра скрывалось гораздо больше, чем подразумевалось.