— О! Джинни! — поднял голову Гарри. — Идем к нам. А то Гермиона уже беспокоится — вечер, а тебя все нет… Ты же знаешь: она пока не проверит, как мы с тобой сделали всю домашку — спать не ляжет.

Сначала я хотела было возмутиться… но потом до меня дошло, что туда, где проверяют, а еще хуже — делают домашку, Ронникинс не сунется никогда! И, изобразив грустную улыбку, я ответила Гарри:

— И правда… Надо бы показать. А то я в одном месте не уверена… Эссе по зельям… — Ронни, не отлипая от стены, содрогнулся, — …я написала, но не уверена: ночесветка подойдет любаяЈ или требуется выловленная строго в полнолуние? Или в новолуние? Не помню…

— Э-э-э… — Гарри почесал затылок. — Этого и я, пожалуй, не помню. Так что тем более — пошли к Гермионе, она если не подскажет сама, то объяснит, где прочитать… с точностью до страницы и строки сверху…

Под ошарашенным взглядом Рона мы вышли из гостиной Гриффиндора. До нашей комнаты мы еще как-то дошли с каменными лицами, изображающими вселенскую скорбь относительно наших недостаточных знаний в тонком и сложном искусстве зельеварения. Но как только дверь, охраняемая Этамином Блэком, захлопнулась за нами, Гарри прислонился к стене, и буквально сполз по ней, задыхаясь от смеха.

— Ну… ты даешь, Джинни! «Ночесветка должна быть выловлена в новолуние или полнолуние?»

— Во второй день первой четверти и обязательно в северной части Балаклавской бухты, — спокойно сказал Гермиона, перелистываю страницу тяжеленного справочника, лежащего у нее на коленях.

— Серьезно? — поднял бровь Гарри.

— Нет, разумеется, — ответила Гермиона, захлопывая книгу, и откладывая ее на прикроватный столик, — я же не знаю, что вы варить собираетесь. Но, в любом случае, я не помню, чтобы в каком-то из зелий были такие условия. Ночесветка — есть ночесветка, и где и когда ее выловили — особенного значения не имеет. По крайней мере, для тех зелий, которые я знаю.

— Ну и хорошо, — улыбнулся Гарри, плюхаясь на кровать.

Все-таки, хоть мы и живем в этой комнате уже с прошлой зимы, но мне так и не удалось привыкнуть к появлению перед Гарри в пижаме. Вот как Гермиона ухитряется так спокойно расхаживать перед ним, сверкая своими золотистыми котятами и открытой улыбкой? А я даже спросить у нее стесняюсь!

Но, тем не менее, я, как и многие ночи ранее, ухитрилась переодеться и нырнуть под одеяло, не создавая комнате дополнительного освещения своей горящей физиономией… С завистью смотрела я, как Гарри протянул руку Гермионе через проход между их кроватями, и как они заснул, так и не выпуская руки друг друга. Но потом усталость взяла-таки свое, и я тоже закрыла глаза…