У меня не было времени думать об этом сейчас. Мне нужно было идти. Я сошла с крыльца и двинулась по дороге к почтамту, в котором оставила свои вещи, но, увидев Священника, вышедшего из часовни, остановилась. Наши взгляды встретились. У него были ясные, золотого цвета глаза. Единорог грустно улыбнулся.

— Ты уходишь?

— Я столкнулась с одной их своих старых знакомых. Она рассказала мне, что произошло, и где стоит начинать поиски, — неловко пробормотала я. — Я… прошу прощения. За то, что сказала тогда на мосту. Знаю, для тебя это важно. Просто у меня и мысли не было о том, чтобы ничего не делать, чтобы просто позволить им умереть.

— Я знаю, Блекджек. Ты действуешь. Однако иногда лучшее действие — это бездействие, — тихо проговорил Священник. — Знаю, что ты не можешь согласиться со мной. — Он был прав: я не могла. — Удачи в поисках своих друзей.

— Спасибо. Тебе стоит поговорить с Секаши. Она единственная взрослая полосатая пони тут, поэтому уверена, ты не обознаешься, — с лёгкой улыбкой произнесла я, а затем выразительно добавила: — И она здесь не в качестве пилигрима.

Определённо, это воодушевило чёрного единорога.

— Да сбережет тебя Селестия, да защитит тебя Луна, — тихо проговорил он, слегка поклонившись.

— И тебе не хворать, — неуклюже пробормотала я. Мне хотелось… а чего мне, собственно, хотелось? Извиниться? Ещё раз ощутить то спокойствие, которое исходило от этого единорога? Оседлать его? Ну… последнее то уж точно; прошла неделя с тех пор, как кто-нибудь забирался мне под хвост. Вместо этого я лишь придурошно улыбнулась, развернулась и потопала прочь. Чёрт подери, ну почему я не могу быть умной пони, чтобы разобраться во всём этом дерьме?! Я была уверена, что не учла что-то жутко важное, но никак не могла понять, что именно.

* * *

Со своим снаряжением за спиной, я вновь направилась к железной дороге. Исходя из того, что поведала мне Секаши, я смогу добраться туда намного быстрее, если пойду прямиком на запад. Большинство оружия я продала пожирательнице крышечек (Я узнала, как зовут эту кобылку, но у меня просто язык не поворачивается называть её «Черити»[11]) в обмен на медикаменты, которые у неё были, однако оставила себе один из карабинов, предварительно починив его, чтобы использовать для боя на дальних дистанциях. У меня так же остался мой автоматический пистолет, для близкого расстояния, а ещё, с помощью запчастей, найденных в музее, я починила свой барабанный штурмовой дробовик, после чего разобрала свои сумки, удивляясь сколько же всякого хлама в них скопилось.