Мне пришлось вколоть себе Мед-Икс и принять ещё одну дозу Спока, чтобы окончательно успокоиться и перестать тратить время, горюя о себе любимой, и помочь уже той, которая действительно в этом нуждалась. Я привела Глори в душевую, помогла ей снять анклавовскую униформу и включила для неё воду.

— Блекджек? — спросила она голосом, едва различимым за шумом воды.

— Да?

— Не могла бы ты ненадолго оставить меня одну?

— Конечно, — ответила я и зашагала прочь, оставляя её одну в тусклом сиянии аварийного освещения и пытаясь игнорировать её рыдания. — Я буду… — добавила я, оборачиваясь к Глори; к тем двум молниям, что были выжжены на месте восходящего солнца. Единственное восходящее солнце, которое я видела в своей жизни… — Я буду…

Бесполезной. Ненужной. Никчёмной.

Прислонившись спиной к стене, я медленно сползла по ней на пол. Я не могла даже заплакать; что бы там во мне не отвечало за слёзы, это из меня вырвали, так же, как и источник энергии из штаба аэродрома Мирамэйр. Закончив с душем, Глори вышла ко мне; на её мокрых серых бёдрах чернели ужасные ожоги. Ничего кроме них не осталось, её солнце закатилось навсегда. Вместе, мы поднялись наверх. За всё время она не произнесла ни слова; просто укрылась с головой своим одеялом и тихо рыдала в течении примерно получаса, прежде чем забыться беспокойным сном. Я? У меня был другой способ заглушить свою боль.

Находка бутылки «Сталлионградской Особой» — лучшее, что произошло со мной с тех пор, как я попала на Мирамэйр. Сорвав крышку, я сделала глоток прямо из горлышка и почувствовала, как чистая, забористая водка растекается внутри меня. Мой голодный желудок испуганно сжался, но мне было всё равно. Я собиралась пить до тех пор, пока не утоплю в алкоголе все свои мысли, страхи и душевное смятение. По мере того, как бутылка пустела, все прошлые сомнения, проблемы, неудачи, ночные кошмары постепенно покидали меня, и, в конце концов, я погрузилась в блаженное забытье.

* * *

Я проснулась, уткнувшись щекой в уже застывшую лужицу собственной блевотины. Определить, спала Глори или нет, я не могла, так как она лежала, повернувшись ко мне спиной. Сейчас уже было трудно представить, что буквально день назад я ощущала себя на вершине мира. Как будто всё, наконец, шло как надо. Какой же я была дурой. Хотя, почему была? Поднявшись так тихо, как только могла, я одним глотком прикончила остатки водки. Я ожидала тепла, которое разольётся по моим внутренностям, но, определённо, в водке его уже не было. Всё, что я почувствовала, это противную горечь, которая слегка притупила боль внутри меня. Но, по крайней мере, у меня перестали дрожать ноги. Почти.