— Я не помню, — соврала я сквозь сжатые зубы. — Извини, Глори. Мне очень не хочется думать о Стойле Девять Девять.

— Мне очень жаль. Я считала, что это твой дом, — ответила она, сняв платы терминала.

— Так и есть. Просто… он оказался не таким, как я полагала, — буркнула я и поднялась на ноги. — Я… тебе хватит света чтобы закончить? Мне нужно… здесь есть кое-что… я просто отойду ненадолго.

Если я не отойду, то взорвусь. А ей сейчас не стоит смотреть, как я буду плавиться. Сердце стучало так, что я не могла услышать её голос.

— Конечно… и… прости, Блекджек, — тихо ответила она. — Если бы я послушала тебя… всё могло закончиться по-другому.

«Ага, могло.» Мне захотелось вырвать ту часть мозга, в которой появилась эта мелочная, подлая и ненавистная мысль. Как я могла подумать о таком? — Не переживай. Я в порядке. Я подожду наверху, пока ты закончишь, хорошо?

Я ушла, прежде чем она успела ответить. Меня трясло. Сердце не успокаивалось. Дыхание превратилось в какие-то хрипы. Походка стала такой шаткой, что я задевала всё подряд, несмотря на мой всевидящий моче-желтый взгляд.

Я была не в порядке. Даже близко к этому. Мне было охрененно плохо. Но Глори было ещё хуже, так что мне нужно держаться. Будь лучше. Так говорила Флаттершай. Так что… чёрт, о чём это я? И куда вообще иду? Я сильнее протёрла свои глаза, пытаясь сфокусироваться, но мир вокруг только сильнее завертелся, заставив рухнуть на пол и крупом приземлиться на засохшее кровавое пятно. Передо мною были клетки. С телами рейдеров внутри. Меня тошнило от воздуха, всё ещё наполненного запахами гнили и разложения.

Я заметила труп Минти Фреша… обезглавленный, так как именно этой части тела не повезло оказаться внутри клетки. В самой же клетке лежала рейдерша с разорванным брюхом и лицом, застывшим в оскаленной улыбке. Мёртвая дашит, чьё имя я никогда не узнаю. Меня бы вырвало снова, но я не могла двигаться, да и вырваться из меня было в общем-то нечему. В задней части одной из клеток лежали кости единорога, почерневшие и скрученные, словно пенопласт. Его рот замер в крике, а в черепе красовалась неестественная дыра. Как можно было так широко открыть рот? Что вообще могло сделать его таким? Я уже представляла, как мои кости плавятся и скручиваются внутри меня.

— Нет, нет, нет… я не ты. Я ещё жива. Ещё не прошлась по тому мосту, — прошептала я, обращаясь к ублюдку картёжнику. Но я стояла одна в этой пустой комнате и слёзы текли по моим щекам.

— Глори нуждается во мне. И мне необходимо поговорить с П-21… После этого… и только, чёрт, после этого… ты можешь забрать меня. Не раньше… Слышишь меня? Ни секундой раньше…