К несчастью, остальная часть данных терминала превратилась в тарабарщину. Я посмотрела на кислую морду Рампейдж. Та язвительно спросила:
— Нашла что-нибудь полезное?
— Нет, но попытка не пытка, — ответила я, направляясь к выходу.
Ещё несколько заколок у меня ушло на то, чтобы отпереть дверь в конце коридора. За ней обнаружился длинный подвесной мостик, который протянулся над огромным производственным помещением. Внизу мы разглядели сотни бочек, сложенных на поддонах, многие из которых были опрокинуты, рассыпав какой-то белый порошок. В центре цеха располагались химические установки, на которых трое варщиков стряпали… что-то. Может, Дэш? Ну да, точно, вон же пустые ингаляторы сложены в ведре рядом с одной из рабочих станций. Но они делали и что-то ещё, что фасовали в ампулы очень знакомого вида.
Что уж было явно не к месту, так этот загон рядом с люком на втором этаже. Он был полон грязных и истощённых оборванцев. Принимали ли эти дилеры рабов как плату? Так же было много охранников… и автоматических турелей, следящих за дверьми. Я взглянула на Рампейдж и на весь этот шумный, лязгающий метал. Даже с ревущим о неистовстве Красной Бороды радио, я не могла представить, что пони внизу не заметят тот грохот.
Скрипучий голос радиоведущего гремел на весь цех, заглушая шипение конфорок и булькание жидкостей в ретортах.