Какое-то время брат с сестрой работали молча, и Фонси вспоминал, как странно и страшно было путешествовать в обществе двух орков.

— Скажи мне, Белладонна, а ты знаешь, что такое ядовитая красавка?

Белладонна перестала копать и на мгновение задумалась, опершись на лопату.

— Кустарник такой, с ядовитыми ягодами, по-эльфийски бэйнбренниль. Растёт у воды и там, где в почве известняка много. В Белых Холмах в Шире, например. А ещё так меня называет... один мой знакомый... — лицо девушки чуть порозовело.

— Как?

— Бэйнбренниль, — улыбнулась Белладонна, — так моё имя переводится на эльфийский. А почему вдруг ты спросил?

— А Кзагу, — Фонси указал за плечо большим пальцем, — один старый колдун смерть предсказал от ядовитой красавки. Он всё отравы боялся.

— Ох... — Белладонна снова принялась за работу, — значит, это судьба была у него такая?

— Значит, судьба, — кивнул Фонси, — если бы не судьба, ты бы его одной стрелой наповал не уложила.

— Фонси, — спросила девушка после ещё нескольких взмахов лопаты, — а этот, другой, который...Кончаг?

— Да. Который пониже. Почему он не убежал? Почему он сам себя зарезал?

— Орки, — подумав, сказал Фонси, — плохо умеют переживать радость и горе. Если у них сильное какое-то чувство, им нужна боль.[54] Чужая или своя. Вот Кончаг вместо того, чтобы расплакаться, нож в себя и всадил.

Белладонна судорожно вздохнула и закрыла глаза.

— Фонси, — сказала она, помолчав, — а когда ты ел последний раз?

— Ой, я и не помню, — ответил Фонси, — но кажется, что очень давно.Тогда, может быть, этой глубины хватит?

— Хватит, я думаю, — сказал Фонси, посмотрев на получившуюся у них яму, — места им тут будет достаточно. Я сейчас позову дядю Гэндальфа, мы с ним их сюда перенесём. Не надо тебе на них лишний раз смотреть. А там уже вон костерок развели.

...Над походным котелком поднимался пар. Лилия достала из сумки несколько чёрствых лепёшек и мешочек с орехами. Когда она передавала половину разломленной лепёшки Фонси, тот взял её за руку и отпустил не сразу. Девушка не стала отнимать руку, лишь взглянула на Фонси строго и укоризненно, как смотрела когда-то давно, в самом начале их знакомства.

— Лепёшки из Карн Дума, — сказал Гэндальф, оглаживая бороду, — орехи из Быкосмила, а вот чай мы сберегли. Чай из самого Шира, только это последний.

Он протянул Фонси тонкую деревянную чашку, Фонси зачерпнул из котелка и вдохнул хорошо знакомый, родной запах крепкого чая.

— Мммм, как я давно чая не пил, — сказал хоббит и посмотрел на Лилию. Та улыбнулась и отвела глаза.