— Ну, я так и подумала. У нас это иначе называется, а суть та же. Значит, говорите, что покамест заперли заклятие в руке?

— Да.

— И давно держите?

— С июля.

— Сильны, однако, — проговорила она, глядя на Снейпа в упор. — Сколько еще ему осталось?

— Меньше года. Долорес полагает, если ампутировать руку, то, возможно…

— Возможно, — кивнула Ингибьёрг, и глаза ее затуманились.

— Отчего тогда сам Дамблдор не предложил такой выход?

— Очевидно, он знает, что так просто такие дела не делаются, — проговорила пророчица. — Избавиться-то от проклятия можно, да отдать придется не просто кусок плоти…

— А что еще? — шепотом спросила Марина Николаевна.

— О-о-о… — протянула Ингибьёрг, — многое. Каяться придется, Долорес. Не перед людьми, перед своей совестью, если жива еще. А она жива, конечно, только усыплена надежно, но в нужный срок проснется и будет терзать так, что телесные муки покажутся избавлением… Не день, не два — всегда! А вы не коситесь в сторону, Северус, — добавила она. — Ваш-то ненасытный зверь денно и нощно при вас, и вы не усыпить его пытаетесь, а всё кормите и кормите, и если не прекратите, он вас пожрёт, как великий волк — солнце в самом конце времен.

— Не вполне понимаю… — пробормотал тот, но по лицу видно было — все он прекрасно понял. — Гм. То есть, получается, Дамблдор знает, что может избавиться от проклятия, но такой ценой, что легче умереть и не мучиться?

— Если грубо, то именно так.

— Прекрасно! Ему, значит, посмертные почести, а мне — клеймо убийцы? — горько произнес Снейп и осекся. — Госпожа Ингибьёрг, я…

— Я будто не вижу связующей печати! — перебила она. — И сейчас вы бросили еще кусок стервятины своему зверю, Северус. Прекратите, не то потом поздно будет, на цепи не удержите! Он и так уже слишком велик для вас.

— Ингибьёрг, а без согласия директора можно это проделать? — спросила Марина Николаевна. — Что-то я сомневаюсь в его желании по-настоящему испытать муки совести…

— Можно, — кивнула прорицательница и задумалась. — На осенний перелом года самое время. Не выйдет, тогда на зимний солнцеворот.

— Руку все равно резать придется?

— А как же, — серьезно ответила Ингибьёрг. — Во-первых, она и так уже, считай, мёртвая. А во-вторых, с током крови многое должно выйти… Есть одно зелье…

Она щелкнула пальцами, и Храфн подал ей ларец, инкрустированный резной костью.