Однако, лишь углубившись в лес, Дайлен понял, что просчитался. Несмотря на то, что чем дальше он шел, тем гуще и дичее становились места, сам лес даже после многих мер пути вовнутрь, нельзя было назвать чащей. Лес орлейских Долов, редкий и высокоствольный, с кое-где встречавшимся голым кустарником, был светлым и хорошо просматривался на большое расстояние. Вчерашний снегопад прекратился, и утро встретило обессиленного, больного и утомленного до крайности Стража ярким солнцем. Следы Дайлена, которые он оставлял в глубоком снегу, выдавали его нахождение даже без песьего нюха, а идти по самому снегу было настоящим мучением. Местами Дайлен проваливался по пояс, с тоской вспоминая о своих неудобных, но надежных плетенках и многократно проклиная все на свете. Болезнь его усиливалась. То и дело вытирая текущий нос и попеременно чихая и кашляя в рукав, он кутался в куртку, уже не имея сил благодарить Создателя за то, что надоумил накинуть верхнюю одежду на плечи прежде, чем ночью подойти к окну.

Прислонившись спиной к дереву, Дайлен с отчаянием огляделся. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулся все тот же высокоствольный лес зимнего Орлея. По верхушкам гладкокорых елей прыгали белки и какие-то другие мелкие грызуны, которых ферелденец не узнавал. Доносились голоса редких зимних птиц. С пригорка, на который, собирая последние силы, взобрался Амелл, уже не было видно белого камня Имперского тракта. Только лес и холмы — на многие меры пути.

Он запрокинул голову, прикрыв глаза и притиснув кулак к груди. Несколько мгновений простоял молча, слушая только сипение и клекот собственной глотки и ощущая укусы мороза на коже горящих щек и лба. Нужно было решать, что делать дальше. Дайлен чувствовал свое тело и понимал, что без теплого очага, постели и горячего питья, а еще лучше — хорошего мага-целителя, долго ему не протянуть. И, хотя он отчаянно бездельничал на лекциях целителей в башне Круга, не нужно было быть прилежным учеником, чтобы знать — когда внутренний огонь разогреет соки плоти до густоты, жизнь его оборвется сама, без помощи лукавого орлесианского лорда или его помощников. Но в стране, где каждый без усилий мог признать в нем чужака, во владениях де Монфора, без оружия, денег и вдали от человеческого жилья, ничего из того, что могло бы спасти ему жизнь, у бывшего мага не было. И это он тоже очень хорошо понимал.

Открыв глаза, Дайлен еще некоторое время смотрел на колючую верхушку дерева, под которым стоял. Затем повернул голову, оглядывая пройденный им путь. Еще миг спустя взгляд его застыл.